Как приручить училку
Арину хотелось хорошенько встряхнуть и вытрясти из нее всю правду о ее злоключениях, а еще поцеловать – со всеми вытекающими. Взять на себя роль инквизитора и выбивать из нее стоны вкупе с признаниями.
Боже, я только с ней такой озабоченный!
Словно присутствие Родионовны в радиусе километра включало в моей голове тумблер, который транслировал мысли о немецких народных фильмах. И трудно было избавиться от голоса в голове, без конца повторяющего: «О я-а, я-а…»
Хотелось бы верить, что это лечится сексом, иначе я безнадежен.
За те полгода, что я пытался ее завоевать, Арина превратилась почти в идею-фикс, в незакрытый гештальт и вот это все. Потом меня отпустило – на время, как выяснилось, пока я не встретил ее в номере напротив в одном полотенце.
Я сел за руль и приказал своим гормонам и голосам в голове на время замолчать. Ни гормоны, ни то, что стояло в ее присутствие по стойке «смирно», не отреагировали, объявив здравому смыслу забастовку.
Арина же сидела тихо и не отсвечивала. Подозреваю, придумывая в своей голове отговорки, чтобы не рассказывать мне всю правду.
– С тебя должок, Родионовна, – напомнил я.
– Ринат, а откуда у тебя такая дорогая машина? – напряглась она.
Твою туда и сюда и еще вот туда, я ж таксист!
– Дядька забирать поленился, – отмахнулся я, – и не меняй тему.
– Куда мы едем? – она задрала носик повыше, а я чуть было в столб не въехал.
Понаставят столбов на дороге, а возбужденному мужику не проехать!
Боже, может, мне в церковь сходить? Я, конечно, атеист и вообще некрещеный, но это же ненормально – так хотеть женщину!
Или нормально?
Так, надо вспомнить, что я ей говорил. Что дома у меня нету, вспомнил!
– В другую гостиницу? – предложил я. – А еще через пару кварталов отсюда есть недорогой хостел. Очень приличный.
– Давай туда, – решила Арина.
– Ага. Так куда ты вляпалась? – в который раз спросил я, добавив в голос металла.
А училке моей бывшей плевать было на мое негодование. Она что-то усиленно соображала и даже бровки хмурила.
И в тот момент я четко понял: свинтит! Определенно сбежит, оставив меня теперь не только в компании стояка, но и любопытства.
Нужно будет Алана предупредить, чтобы следили за ней как за особо ценным преступником, потому что… Потому что у меня гештальт не закрыт, да!
– Родионовна, я долго буду с тишиной разговаривать? – напомнил я о себе.
– Долго ты меня Родионовной называть будешь? – взвилась она.
– Что тебе не нравится? Как у Пушкина! Подруга дней моих суровых…
Арина так на меня посмотрела, что дальше цитировать великого я поостерегся.
– Так и знала, что это прозвище мне придумал ты! – обличительно заявила она.
– Ну, я. Накажи меня полностью, – улыбнулся я.
– Барсов, ты пошляк!
– Определенно, – согласился я, – просто ты такая, что в твоем присутствии у меня мысли сразу на немецкий язык переключаются. А я, Родионовна, предмет твой учил, чтобы фильмы любимые без перевода смотреть. Так сказать, в оригинале. Старался даже, только ты не оценила.
– Я так и думала, – согласилась она.
– И зачет не приняла! А я готовился, между прочим!