Невеста Мороза

– Где ты была? – Тихо, но так грозно спросил Стужайло, что у меня мурашки побежали по коже.

– В лесу заблудилась, – соврала я, не моргнув. Сразу не раскусил меня, выходит, не замечает подмены. Или притворяется. Потом разберёмся.

– А вышла как? – Мужик наклонился ближе, глядя в упор на меня.

– Сама не знаю. Плутала, плутала. Уснула потом под деревом каким-то. Утром снова пошла куда глаза глядят. Ноги сами к дому привели.

– Ноги привели? – Злобно усмехнулся он, совершенно не по-отцовски глянув на мои ступни, видневшиеся из-под подола. Я как-то инстинктивно поджала пальцы, одёрнув юбку. Так смотрит хищник на свою добычу. Жутко.

– Что-то голова разболелась, – я постаралась изобразить больной вид, – плохо мне. Разреши, прилягу хоть ненадолго? Так испугалась ночью, так переживала. Думала, помру там, в лесу.

– Ну, иди, – кивнул Стужайло, – потом договорим.

Мышкой шмыгнула за занавеску, Марьяна молча указала на полати. Взобралась на них и забилась под одеяло. Вот уж точно, колдун. Оторопь от одного его вида. Надо подумать, как себя с ним вести. Но не вышло. Нервное потрясение этих дней давало знать. Веки смежились, и скоро я заснула глубоким сном, без видений.

Долго ли я спала, не знаю. Только проснулась оттого, что в избе наступила полная тишина. Солнце ещё высоко, выходит, ненадолго сморило меня. Куда все подевались? Впрочем, хоть осмотрюсь, разузнаю, что где лежит.

Спустилась с полатей, пошарилась на полках в бабьем куте. Рукоделие, нити, иглы, кое-какая утварь. Вышла в избу, посмотрела по кухонным шкафчикам.

Из-под лавки раздался печальный вздох.

– Ну и кто тут прячется? Показывайся уже, – я присела на корточки и заглянула под дорожку, что лежала сверху скамьи.

Послышался ещё один вздох, только уже выше. На лавке сидел махонький старичок, с непропорционально длинными руками, седая борода свисала почти до пола, на ногах крохотные лапоточки, дальше штаны и длинная рубаха.

– А ты ещё кто? – присела рядышком.

– Дожился, – проворчал старичок, – в своём дому не узнают! Хотя, что с тебя взять, душа чужая:?

– Постой. Ты домовой?

– Он самый, – старичок опять горестно вздохнул.

– И видишь, кто я?

– Как же. В своём хозяйстве знаю всех, ты душа чужая, заблудшая. Ликом только Марфа.

– Расскажешь обо мне?

– Зачем? – пожал домовой плечами, – ты не злая. А Стужайло мне ничего хорошего за всю жизнь не сделал. Даже молочка жалеет.

– А сам, чего не возьмёшь? – Удивилась я.

Старичок подпрыгнул, внимательно посмотрел мне в глаза:

– Чужая, а говоришь, как он. Стужайло тоже злится, когда твоя матушка мне решается молочка али мёду предложить, говорит, пусть сам берёт, коли надобно. Неможно мне хозяйское добро трогать, даже малую кроху, – домовёнок опять уселся рядышком.

– Показывай, где тут молоко? – поднялась я.

– Да вон, – мотнул головой на шкафчик, где стояла крынка, накрытая полотенцем, – утрешнее.

Я читала, что домовым в блюдечке давать надо. Представила, как старичок будет лакать, точно кот какой, и передумала. Налила в кружку, подала ему. Дедушка взял, с удовольствием, причмокивая, выпил молочка, вернул мне посуду.