Подарок для герцога. Вернуть отправителю!
Раззадоренная необъяснимой ревностью, я пихнула напористого кворга коленом в живот, и тот карикатурно охнул. А потом в отместку рухнул на меня, вбив в пол экипажа намертво.
Уфф… Богини… Я еще по «супружеской постели» помнила, что Габриэл Грейн – невыносимо тяжелый человек.
– Когда бы я успел, Ализа? – надсадно рассмеялся «муж», с ажиотажем ломая рубежи моих юбок. – Не было ни Сиеллы, ни Мираны, ни Катриссы… Некогда было. Жену искал.
Зеленоглазая морда – хитрая, голодная – ухмылялась.
– Не очень-то старательно вы ее искали, мой герцог, – пробормотала я, наминая мех пятой точкой.
Откровенная близость супруга действовала на меня непонятно. От рокочущих ноток в голосе хотелось жмуриться, от прикосновений – подаваться вперед ласковой кошкой.
Его честный, неприкрытый интерес в кои-то веки не пугал. Даже не смущал. Казался правильным и нормальным. Не так уж и кошмарно – желать свою супругу, правда?
– Какая же вы зараза, «тэйра Барнс». Как вы меня измотали. И, видимо, здорово развлеклись за мой счет? – укоряюще шептал он в ухо, наминая пальцами чувствительную шею. – Но, как я уже говорил, супружеский долг платежом красен.
Габ приподнялся, и я, зацепленная магическим арканом, невольно потянулась за ним. Наваждение какое-то!
От взгляда на плечистого сатарского генерала внутренности скатывались в теплый мурчащий ком. Уютный, согревающий. Но в то же время нестерпимо ноющий, рассылающий по мышцам жгучую неудовлетворенность.
Как я во все это вляпалась? Как? Ведь предупреждала Миланка…
Габриэл обрисовал пальцем мое лицо, очертил губы. Хмыкнул над какой-то невысказанной идеей.
– А я удивлялся, что ж они такие знакомые… и вкус нужный, правильный…
Заворожив меня хриплым шепотом, герцог незаметно придвинулся и вжался своей щекой в мою. Потерся щетиной о кожу. Запечатал рот, скользнул внутрь невозможным вкусом. Разослал по небу и языку щекотную терпкость, кипящую остроту, дурманящую пряность.
С побежденным стоном я жадно ответила на поцелуй. Утонула в нем. Не могу. Не могу больше!
Боги, какой же он… такой! Плод больной фантазии. Дитя перевозбужденного воображения. В моем мире таких точно нет.
– Вот так, Ализа… вот так… – пробормотал Габ одобрительно, разматывая многослойный юбочный торт. – И больше меня не обманывай. Ты ведь горишь не меньше меня. И тогда, в Пьяни, горела… желала…
– Мммугу, – промычала, потираясь щекой о колючее лицо случайного, ненастоящего мужа.
Ну и пусть, что случайный. Ну и пусть, что ненастоящий. Зато сегодня мой. В Сатаре с талончиками строго.
Пусть, пусть…
Грудь пекло, ребра грело пожаром. Перед затуманенным взглядом все плавилось – и хищный нос с аристократичной горбинкой, и породистый подбородок, и темные пряди, нависающие Габу на лоб… И проницающие, пробирающие лезвия зрачков…
Герцог и сам буквально дымился. Из-под распахнутого мундира шел пар, губы оставляли ожоги. Несмотря на распотрошенную шнуровку и стянутые с плеч рукава, я ни секунды не мерзла.
Сама не поняла, как скинула с Габриэла мундир и стащила рубашку. Прямо через голову, не разобравшись с пуговицами. Это правда проделала я? Стыд-то какой. С живого-то мужа… при живой-то жене…