Порочный. Скандальный роман

Пздц…

Я пялилась на его член! Должна признать, у него там все под стать мощной фигуре.

Дрожь по коже становится колкой.

Так… Уходи… Уходи в туалет. Помочиться…

Я быстро-быстро уйду.

Но вместо того, чтобы направиться в туалет, мужчина направляется прямиком к кровати и, заметив на ней беспорядок, шипит.

– И здесь трахались, кролики. Передушить всех.

Схватив ручищей покрывало, мужчина с брезгливой миной на лице дергает его в сторону и…

С удивлением уставился на меня.

– П-п-привет. То есть здравствуйте.

Мужчина молчит.

– Ассалам алейкум… – выпаливаю.

Попытка, очевидно, провальная.

Он взрослый, серьезный, хмурый. Лицо жесткое, волевое… с бородой.

На лице после моей фразы прорезается поистине зверское выражение.

– Я тебе сейчас… – хрипит. – Такой ответный уалейкум ассалам устрою.

Аврора

Господи, ну и позор. Позор, Аврора.

Оказаться в постели взрослого мужика и краснеть под его взглядом, некстати снова думая о члене.

Не думать!

Нет, не могу не думать. Я в шоке от такого… ммм… болта.

– Ты кто? Еще одна шлюха? Вон пошла, потаскуха грязная.

– Я… Аврора. Подруга вашей дочери.

Мужчина выпрямляется, складывая руки под мощной грудью.

Пздц, у него мышцы.

Вот это… Да…

Мои сиськи смущенно сжимаются, становясь еще меньше, чем есть, а мне и так похвастаться можно только скромной двойкой.

– Подруга? У моей дочери две подруги – Мадина и Шовда. О тебе я ни разу не слышал.

Ага. Мадина и Шовда.

Да, конечно.

Те самые правильно-скучные мусульманки, с которыми Амира водится для приличия, а для неприличия – то есть большую часть времени – она проводит совсем в другой компании.

Но сдавать подругу – плохо.

– Вставай. Живо!

Я опираюсь на кровать. Вскакиваю торопливо и сразу же заваливаюсь обратно. От испуга не сразу поняла, что нога уснула.

– Пьяная дура, – цедит сквозь зубы. – С ног валишься. Такая молодая, а в канаве кончишь уже через год…

– Кончать в канаве – это не круто. Совсем не круто. У меня просто нога уснула.

Присев, я начинаю растирать свою ногу. Она отзывается не сразу.

Растираю ноги от самой щиколотки. Икры будто деревянные. Колени. Даже бедро. Приходится закатать штанину.

Чувствую на себя тяжелый мужской взгляд.

Шрам явно видит. В целом, плевать. Я же не демонстрировать себя сюда пришла.

– Долго ты передо мной красоваться собралась? – уточняет мужчина.

Нервничает как будто.

– Я не красуюсь. Неужели не видно? Красуются иначе. Для этого у меня слишком затекла нога.

– Да неужели? – хмыкает.

Поднимаю взгляд, столкнувшись с темным, проницательным взглядом.

Амира не показывала мне своего отца. Я не видела его фото.

Когда подруга говорила о нем, всегда обзывала скучным брюзгой и праведным стариком.

Невольно я представила себе мужчину-клювоноса, возрастом за пятьдесят, среднего роста, с козлиной бородкой, в типичной кожаной куртке, кепке и с борсеткой под животом.

А у него… Ни грамма жира.

Стать. Сила. Мощь.

Сплошные мышцы. Вены как тугие канаты.

Лицо совсем не старое. Возраст виден, конечно, но такой, ух… суровый. Как горы.

Пздц, он и сам как гора. Хмурый, с тучами во взгляде. Вот-вот начнут потрескивать молнии.