Записки провинциальных сыщиков

Сообразив виденное мной и сообщенное ямщиком, я пришел к убеждению, что тут дело неладно. Но, чтобы не дать следователю заметить мое сомнение и подозрение, я выразил ему искренне соболезнование по поводу такого несчастья и сейчас же послал своего десятского в деревню Нечаевку с приказанием старосте оказать самое быстрое и усердное содействие розыску злоумышленников. Я распорядился, чтобы нарядили для этого верховых и в случае поимки преступников представили их в Никополь под строжайшим караулом. Потом разыскавши и собравши все вместе, мы со следователем сели на перекладную и поехали в Никополь. Дорогой я сказал Кречету, что по приезде в Никополь я только выпью чаю и сейчас же сам пойду в деревню Нечаевку, и просил описать приметы злоумышленников и платья их.

Но он мне на это ответил, что тогда сильно испугался и решительно ничего не помнит, тем более что на дворе было еще темновато, а эта катастрофа произошла очень быстро, почему он и не успел заметить злоумышленников. При этом он просил меня в тот же день послать с нарочным письмо к доктору Гарину, не особенно утруждать себя пространным дознанием по этому делу, а только составить протокол осмотра и с нарочным отправить его в суд.

Оттуда, мол, будет командирован следователь для производства следствия и, таким образом, они уже расследуют все детали этого дела с помощью его, Кречета. Я согласился с его мнением, сказав, что действительно так нужно поступить, чтобы не испортить дела, и мы по приезде в Никополь расстались.

Передав жене всю эту историю со своим мнением и напившись чаю, я поехал в деревню Нечаевку, предупредив жену, что ежели я сегодня не ворочусь, то, значит, я заеду к своей двоюродной сестре, живущей от этой деревни верстах в пятнадцати.

Приехав в деревню Нечаевку, я еще застал своего десятского, которому приказал сообщить дома, будто [я] напал на след злоумышленников, а сам поехал дальше. Между тем я полагал, что так как буду иметь дело с самим судебным следователем, то нужно на случай неудачи принять относительно себя все меры предосторожности, – по пословице: «Не суйся в воду, не спросясь броду». Я поехал прямо в Екатеринослав, явился к исправнику и обстоятельно все доложил ему, причем высказал свое подозрение, что все это устроил сам Кречет, и уверенность, что мне удастся доказать это фактически с разысканием даже денег. Исправник, выслушав все это, сейчас же, хотя уже было более девяти часов вечера, повез меня к губернатору.

Губернатор принял нас, вполне согласился с моим мнением и послал нас к прокурору для доклада об этом деле. Мне он сказал: «Вас же прошу поторопиться с производством этого дела». А так как я доложил ему об опасности быстрого командирования следователя, которое может испортить и прекратить все мои расследования, то он, обращаясь к исправнику, сказал: «Попросите прокурора не торопиться посылкой следователя, а его лично попросите завтра утром [прийти] ко мне». Мы с исправником прямо от губернатора отправились к прокурору и, на мое счастье, застали его дома.

Он выслушал все подробно и предложил немедленно отправляться и произвести самое тщательное расследование, пользуясь широчайшим образом статьей закона, где говорится, что чины полиции в отсутствие следователя располагают его правами. От прокурора исправник пригласил меня к себе ужинать, а после ужина я выехал обратно в Никополь.