Дочь глубин

На ламинированной поверхности стола стоял один из ящиков. Если Джеминай Твен не перестанет дышать мне в затылок, думаю, я смогу запихнуть его внутрь, сложив в несколько раз.

– Обычно та информация, которую я собираюсь вам открыть, дается порционно, – заговорил доктор Хьюитт. – Испытания на этих выходных должны были стать вашей первой ступенью к посвящению в истинную миссию Гардинг-Пенкроф.

– Истинную миссию? – Франклин заткнул за левое ухо голубую прядь. Он всегда казался мне скорее ведомым, чем ведущим, но мне импонировало это его попрание нашего дресс-кода. – Разве миссия академии заключается не в том, чтобы подготовить нас к работе, связанной с морем?

– Только частично, – ответил Хьюитт. – Без сомнения, это очень удобно, что наши выпускники занимают значимые места в разных кругах, но наша цель – подготовить вас к чему-то намного большему. – Хмурясь, он взглянул в мою сторону. – Вам предстоит стать хранителями тайн Гардинг-Пенкроф, исполнителями ее великого замысла. Это огромная ответственность. Не всякий ученик выдерживает.

От всех этих разговоров про тайны и замыслы у меня волосы на голове зашевелились. Я не знала, о чем он говорит, но что-то мне подсказывало, что под его «не всякий ученик выдерживает» на самом деле подразумевалось «не всякий выживает». Интересно, что Дев думал насчет этого «великого замысла»?

Я переглянулась с другими старостами и увидела на их лицах отражение моей собственной растерянности.

Хьюитт вздохнул, как всегда делал, раздавая проверенные сочинения.

– И теперь вам предстоит ускоренный курс. Даккар, открой ящик.

У меня похолодела спина. Два года меня предупреждали: пока ты учишься на младших курсах, не думай и пытаться открыть ящик золотого уровня допуска, иначе тебя исключат – если тебя не убьет сама попытка. Но вряд ли Хьюитт стал бы приказывать Джему защищать меня любой ценой, чтобы вскоре после этого убить ловушкой. И все же…

Я прижала ладонь к биометрическому сканеру, и крышка ящика тут же откинулась, будто только этого и ждала.

Внутри в гнездах из черного пенопласта лежали пистолеты, подобных которым я еще никогда не видела.

– Ого! – воскликнул Джем, чего на моей памяти с ним никогда не случалось. Глаза у него засияли, как у ребенка при виде рождественской елки. Он посмотрел на доктора Хьюитта: – Можно?..

Тот кивнул.

Джем осторожно достал пистолет – слишком крупный для револьвера и недотягивающий до дробовика. Какой-то мини-гранатомет? Ракетница-переросток? Что бы это ни было, над ним поработали настоящие мастера. Обтянутая кожей рукоять была украшена рисунком волны. Золотое дуло было покрыто чем-то вроде медного сплава и перевито, как лозами, проводами. Меня смущал заряженный магазин – довольно короткий и толстый для известных мне типов патронов и тоже покрытый тем же сплавом, на котором кто-то не поленился выгравировать эмблему ГП.

Эти пистолеты – сильно разукрашенные, как офицерские сабли девятнадцатого века или пистолеты для дуэли, – просто не могли быть рабочими. Это скорее произведения искусства, не предназначающиеся для использования по прямому назначению. Не думала, что когда-нибудь скажу это об огнестрельном оружии, – но они притягивали взгляд какой-то необъяснимой красотой.