Хозяйка собственного поместья

– Насколько я вас знаю, за такое вы отлупили бы его по щекам.

– Вот еще, руки пачкать! Я просто отправила его в игнор.

Виктор моргнул, и я поспешила исправиться:

– Отнеслась к нему как к пустому месту. Большего он не заслуживал.

– А может, все-таки молоток был? Евгений Петрович тоже говорил, будто вы его из рук не выпускаете.

– Молоток действительно был у меня в руках: я сколачивала ящик для компоста.

Брови Виктора взлетели на лоб, и я добавила:

– Вы можете верить мне, можете нет. Можете действительно считать, будто я сошла с ума, – дело ваше. Но дом этот – мой, и Ивана в нем я терпеть не стану. Спокойной ночи. Марья вас проводит, а Дуня принесет воды умыться перед сном. На завтрак…

В дверь постучали. Виктор вскинулся.

– Вы кого-то ждете?

– Да, – не стала скрывать я, выходя из комнаты.

Виктор, хоть его и не просили, двинулся за мной.

Параноик ревнивый! Кажется, я поторопилась, решив, что просто буду заниматься своими делами. Как ими заниматься, если он везде свой нос сует?

– Вы собираетесь осмотреть теплицу, как хотели? – захлопала ресницами я, сама не зная, зачем даю ему возможность сохранить лицо. Наверное, чтобы не закатывать скандал, который можно было бы истолковать как признак сумасшествия.

– Не собираюсь. И не собирался, я не следопыт. Спросил просто чтобы посмотреть на вашу реакцию и сделать выводы. Если бы ваша версия была ложью, вы побоялись бы разоблачения и нашли предлог отказать. Вы не колебались ни мгновения.

С улицы донеслись мужские голоса. Лицо Виктора стало непроницаемым, я мысленно хихикнула. Ага-ага, не иначе как бордель тут устроила, тем и промышляю, потому и без мужа не тоскую.

Марья уже торопилась от кухни, но мне было ближе. Мотя подскочил к двери, потянулся, будто точа об нее когти.

Занятно, как спокойно я воспринимаю явно чересчур умного кота. Как будто так и надо, чтобы домашний котик предупреждал о дурных намерениях гостей, которых мы оба впервые видим, и воровал медицинские инструменты. Наверное, просто психика защищается от слишком большого количества потрясений.

Но, судя по его поведению, эти гости – именно те, кого я жду.

За дверью в самом деле обнаружились полдюжины парней. По росту да фигуре смотреть – вполне уже взрослые, по лицу и жиденьким бороденкам – лет шестнадцать. Поклонились все шестеро, первым заговорил один, тот, что стоял ближе всех.

– Здоровья вам, барыня, и вам, барин. Староста, дядька Никифор, говорил, вам сторожа нужны, за кормежку. Я Михайло, за старшего буду.

– Нужны, – согласилась я, прежде чем Виктор успел открыть рот. – В чем дело, староста тоже сказал?

– Пришлые какие-то буянить вздумали. Дядька Никифор просил передать, что, ежели он знал бы, что за люди, поучили бы как следует.

Я поежилась. Вот только самосуда и не хватало! Те пятеро получили, что заслужили, и хватит с них. Пусть катятся куда подальше.

– Хорошо. Погодите, я оденусь и покажу, где здесь что и границы поместья.

– Да кто ж не знает, где у вас что, Настасья Павловна?

– Я покажу, – вмешалась подоспевшая Марья. – И людскую избу открою. Обустроим как полагается. Дров они себе сами натаскают, Петя проследит, а пирогов я им принесу, как вернусь.