А я заставлю!

– Нет, – растерянно пожимаю плечами, – но могу поделиться.

– Я Эльзе дала, – возмущенно топает ножкой Марьяна. – Дяде не давала.

– Ну ладно—ладно, – хрипло смеётся он, – нет, так нет. Но если собрались идти на улицу, одевайтесь теплее.

– Угу, – мычу я.

– Эльза заболеет, – начинает хныкать малышка.

– Конечно, заболеет, – вторит ей мама, ритмично поглаживая ее по голове.

– Могу забрать Эльзу с собой, – подмигивает мне парень, – я на моцике. Куда тебе надо?

– Если бы я знала.

– Могу к себе, если некуда. Погреемся.

– Да нет уж, спасибо.

– Ну, как хочешь, тогда я погнал.

Парень поднимает свой огромный рюкзак, вскидывает его себе на плечи, обдав нас всех каплями растаявшего снега. Я вздрагиваю, а девочка начинает неожиданно заходиться в рыданиях.

– Я не хочу, чтобы Эльза уезжала. Она заболеет и умлет. А как же Анна? А Олаф? Они останутся одни.

– Эльзу не пустят на такой холод, правда? – во Льва вонзается взглядом мама ревущего ребенка.

– Умлёт, умлёт, её заметёт.

У меня в голове словно котелок с кашей начинает закипать от избытка голосов и мыслей. Хочется крикнуть всем – ТИХО! Дайте подумать куда мне податься, но я просто растерянно моргаю ресницами, в ярких красках представляя, как сейчас стану одним из сугробов на улице.

В коридоре усиливается детский плач.

Я совсем не понимаю кого успокаивать – их, или себя. У меня начинают дрожать руки от звона в ушах, и я едва не роняю тарелку.

Боковым зрением замечаю, как скулы Льва заостряются, ноздри расширяются, словно он сейчас начнет дышать огнем.

Он рывком вырывает у меня пирог.

– Зайди! – цедит сквозь плотно сжатые зубы.

– Что? – непонимающе таращусь на него.

– Я сказал зайди!

Взяв чемодан, нерешительно ступаю на порог.

– Всё, Эльза не заболеет и не умрёт. Все по домам. Живо! – рявкает, грохнув дверью так, что у меня, кажется, лопаются барабанные перепонки.

Глава

4. Вопросики

– Сейчас они разойдутся, и я уйду, – гордо встречаюсь взглядом с нависающим надо мной Львом.

Он так и стоит, в одной руке держа тарелку с пирогом, а в другой пакет с доставленной едой.

В стальных глазах раздражение, скулы напряжены. Если бы мог, он, наверное, удавил бы меня. Хотя тут вопрос спорный. Я тоже сейчас не полыхаю к нему положительными эмоциями и дала бы достойный отпор.

Между нами расстояние в каких—то пару сантиметров, а я только сейчас вспоминаю, что он наполовину раздет.

Взгляд невольно падает в область крепкой мужской шеи, и я сглатываю. Находясь глазами на уровне острого кадыка, чувствую, как резко становится неловко. Шок после шума в коридоре отпускает, и мои органы чувств начинают жить своей обычной жизнью. Я тут же улавливаю нотки довольно тяжелого парфюма, замечаю, что широкая мужская грудь покрыта жесткой порослью темных волос, уходящих вниз. Туда, куда я не осмеливаюсь посмотреть, потому… просто потому, что мне это не интересно. И косые мышцы живота, прячущиеся под брюками, тоже не вызывают никакого любопытства. Абсолютно никакого!

Соберись, Злата. Ты не из тех, кто смущается от вида мужской груди, правда же?

На самом деле, не правда.