Кипчак. Книга 2. Хан из рода Ашина
– Представься, – произношу после кивка, означающего ответное приветствие, – и расскажи о себе.
Меня просто не поймёт братва, если я буду миндальничать со всякой рванью. Говорили мы по-туркменски, так как фарси я освоил недостаточно. Но мужчина прекрасно понимал и огузский вариант тюркского.
– Меня зовут Хуссейн Абу аль-Маджид аль-Халяби. Я прибыл издалека, как вы, наверное, поняли по моему имени, – начал рассказывать дядя хорошо поставленным голосом.
Это с чего я должен понимать, откуда он родом? Вопросительно смотрю на сидящего за нашим столиком Санджара.
– Человек из города Халеба. Франки называют его Алеппо. – Мамелюк оторвался от пахлавы, протараторил объяснение и снова схватил жирными руками сладость.
– Совершенно верно, – кивнул Хуссейн и продолжил: – Уже нет смысла скрывать цель моей поездки. Да и неинтересны сейчас никому знания. Ныне в цене еда, оружие и золото. Я учёный, преподавал в медресе Дамаска, работал в Багдаде и Басре. Именно оттуда я отправился в Газни на поиски сохранившихся рукописей великого Абу Райхана аль-Бируни. Но на обратном пути наш караван оказался в Герате, который осадили проклятые степняки. Мои люди разбежались, местный малик отнял все сбережения, а меня просто чудом не убили после захвата города. Затем варвары погнали всех захваченных мастеров и знающих людей на север. Нас перепродали в Самарканде и разбросали по разным местам. Мне пришлось работать на местных производствах. Но через четыре года я смог сбежать. Долгое время в числе других несчастных я прятался в холмах около Мерва. Но затем решил вернуться домой, пока свирепые захватчики покинули Мавераннахр. Пришлось договариваться с Джаффаром, который в обмен на службу пообещал довезти меня до Мешхеда. Но купец почему-то решил, что я теперь его слуга и даже раб. Здесь мне удалось заработать денег, починив водяные колёса и приспособления в мастерской. Поэтому я попросил свободы и хотел себя выкупить.
– Что за приспособления? – Я насторожился, ещё когда Хуссейн упомянул Бируни.
– Вряд ли вы поймёте. Это мастерская по выжимке масла, – немного снисходительно ответил араб.
А у меня уже всё решено. Отпускать такого специалиста никто не собирается. Здесь я уже собрал небольшую компанию мастеров и знающих людей. Тот же Али Газневи, обучавший меня фарси, вообще-то бывший чиновник и весьма грамотный человек. Пусть из-за низкого происхождения не достигший особых высот. Что касается сирийца, то у меня появилось желание пошутить и заодно окончательно его проверить.
– Куда уж там грязному кочевнику, – произношу по-гречески, а этот язык учёный из Алеппо просто обязан знать. – Земля круглая, она вращается вокруг Солнца, а ещё у неё есть тяготение, о котором тоже писал Бируни.
Если бы с Хуссейном заговорил стол или дерево, то он удивился бы меньше. Это хорошо, что дядя в обморок не упал.
– Но как? – только и смог вымолвить он тоже по-гречески.
– Какие науки ты преподавал и что вообще умеешь? Ну, кроме знаний астрономии, – продолжаю расспрашивать товарища, игнорируя его вопрос.
– Я механикус, разбираюсь в математике, геометрии, алхимии и философии. Если брать умения, то могу построить арбу или повозку, водяное колесо для кузницы или жатки, думаю, справлюсь с мельницей. Ещё разбираюсь в различных смазках для приспособлений. О, забыл. Уже в Самарканде я изучил производство когоза. – Видя моё непонимание, Хуссейн пояснил: – Папируса, изготавливаемого из коры тутового дерева. Ещё…