Мёртвые уши, или Жизнь и быт некроманта

Загадочные события прошедшей ночи вдруг обрели неожиданный смысл. А я-то думала, что всё это иллюзия или, может быть, даже продолжение сна, но оказалось, что я действительно могла сотворить чудеса! Мне почему-то вспомнилось, что в руке Люрора де Куку роза увядала, а в моей – зацвела. Что же это могло означать? Задумавшись, я невольно сдвинула щеколду, и она своим предательским лязгом выдала меня с потрохами. Базиль мгновенно оказался у двери и, резко распахнув её, замер, сосредоточенно и дерзко глядя на меня пылающими жёлтыми глазами.

– Ты подглядывала и подслушивала! –прошипел он, ощетиниваясь, как взъерошенный кот, так что волосы вставали дыбом во всю длину, смешно торча во все стороны.

– Сам не лучше! – заявила я, быстро проскользнув мимо и убегая в другой угол лаборатории. – Ты тоже ночью поглядывал за мной, шаромыжник кошачий!

– Не подглядывал, а охранял, рискуя онеметь от восхищения и схлопотать разрыв сердца от ревности! – скабрезно ухмыляясь, промурлыкал Базиль.

Он уже подходил ко мне, раскрывая объятья, но, заметив, что я собираюсь кинуть в него чем-то тяжёлым типа горячего тигля, взял себя в руки.

– Дорогой Фламель! Позволь представить тебе самую отчаянную и прелестную русскую мадемуазель, какую я встречал по ту и эту стороны, – сказал он, обращаясь к алхимику.

Тот отвлёкся от дел и, повернувшись, наконец, взглянул на меня – старец с живыми карими глазами и редкой бородкой.

– Ну, конечно! Вы тот самый Фламель! – воскликнула я, вспомнив картинки в источниках.– Гениальный алхимик Франции!

– Благодарю вас, мадемуазель! – сказал старик, кланяясь.

Он смотрел на меня с опаской – видно, с некромантами у него тоже отношения были так себе. Я взглянула на него в лорнет, заставив старца в страхе прикрыться рукой, но никаких изменений в его облике не произошло. Он даже выглядел гораздо более чётким и ярким, чем все остальные образы обитателей потустороннего мира, и был окружён какой-то особенно тёмной аурой.

– Вы тоже живой, как и я! – прошептала я.

– Да, – сказал Фламель, убрав руку от лица. – Я нашёл способ перемещаться сюда из своего времени, но для этого нужен специальный эликсир. Готовится он несколько лет, поэтому я бываю здесь редко.

– А Эжени ведь твоя коллега, Фламель! – сказал Базиль. – Только в её веке наука алхимия много потеряла – целых две буквы и философский смысл. Теперь это просто банальная химия.

Старик взглянул на меня с интересом: в его время женщин среди алхимиков не водилось, тем более русских. Это сейчас химичек пруд пруди.

– Ну, я удаляюсь, ибо вы сейчас будете нудно рассуждать о формулах и реактивах, а мне надо проведать принца! – нагло подмигивая мне, сказал Базиль и скрылся за дверью.

Мы с Фламелем долго говорили, почерпнув друг от друга много интересного. Было примечательно, что свойства веществ в потустороннем мире отличались от тех, что были присущи им в настоящем. И то, что было взрывчатым при жизни, в потустороннем мире имело совершенно противоположные свойства. Фламель эмпирическим путём создал новый рецепт пороха: соль вместо серы (они были противоположностями в алхимии), мыло вместо угля и ртуть. Всё это предлагалось измельчить в обычной кофемолке, поместить в тыкву, и бомба готова! Я слушала его очень внимательно, мотая на ус, потому что помнила пророчество Ленорман, гласившее: «Чтобы уцелеть, надо не бояться взрывов». Потом я рассказала старику о моем странном сне и послании Люрора де Куку.