Прорвемся, опера!

Всё пошло не так с того самого дня, когда я буквально в первые дни службы вместе со своим тогдашним наставником капитаном милиции Филипповым, матерым опером старой советской закалки по прозвищу «Якут», поехал на задержание. Его там и застрелили. Потом в течение буквально года-двух ещё несколько оперативников погибло, и отца достали, да ещё прямо в центре города пришили. И того, кто заказал его, я искал до сих пор… Не сдавался.

Размышления прервал стук в дверь, и почти сразу же в кабинет заглянул помощник дежурного.

– Товарищ полковник! Взяли Федюнина, он внизу, в дежурке, оформляют его. Его ППС-ники повязали, на улице увидели, он ширнутый ходил. Привезли сюда, а дежурный его сразу узнал по вашей сегодняшней ориентировке.

Вот так новость! И «Гром» не пригодился.

– Понял, – я поднялся, опираясь на стол, и бросил: – Лапин, за мной!

Неужели Федюнин теряет хватку? Так быстро взяли! А когда-то был очень опасным киллером, и ещё очень везучим, поэтому жив до сих пор. Всё хотел себе славу, как у Саши Македонского или Лёши Солдата, но почему-то пропал с радаров на десятки лет.

И вот, теперь похоже решил вернуться к старому ремеслу.

– Ну вы чё? – раздавались крики с первого этажа, такие громкие, что я слышал их ещё на лестнице. – Вы чё, мусора позорные? Где мой адвокат?!

Я начал спускаться быстрее, игнорируя боль в коленях. Когда лет натикало уже за полтинник, быстро не побегаешь, но я всё равно торопился. Старое дело сегодня может решиться.

Двое молодых ППС-ников держали Федюнина с двух сторон, а он вырывался. Я окинул убийцу взглядом, поражаясь его облику. Этот мужик уже мало походил на опасного киллера. Выглядел как обычный урка, тощий, с татуировками.

Его явно взяли прямо у дома, потому что одет он был в старую чёрную куртку, под которой была только грязная майка, на ногах треники и тапочки, в которых он пошёл в магазин.

Но сил у него ещё хватало, потому что два крепких пэпса удержать его могли с трудом, а на помощь им никто не шёл, все куда-то запропастились. Даже наручники, застёгнутые на запястьях, не особо помогали его сдержать. Взгляд дикий, и мне это не нравилось. Он действительно под какими-то веществами. Солевик, что ли?

– Лапин, помоги им, только осторожно, – распорядился я. – Дежурный, открывай обезьянник. Почему Гром не поднял?

– Это ты меня сдал, Орлов?! – взревел Федюнин, дико озираясь по сторонам, хотя Орлова здесь и в помине не было. – Я тебя достану! Везде тебе достану! Любого достану, понял!

– «Гром» не успел прибыть, Павел Алексеевич, – дежурный виновато посмотрел на меня. – Парни сами наткнулись на него у магазина, увидели, что не в адеквате и одет странно.

– Он за водкой шёл, – пробурчал один из полицейских, смуглый и высокий. – А по нему видно, что ширнутый. Вот мы его и взяли. Он вообще варёный был, это сейчас чё-то начал быковать. Ожил гад.

– В клетку его, – я махнул рукой. – Хочу с ним поговорить, как в себя придёт. Позовите ещё кого-нибудь.

С нариками шутить нельзя, они не способны рассчитать силы и могут натворить бед. А эти оба дуболома ещё молодые, опыта в таких делах не хватает.