Влюбиться в Снегурочку

Прохожу в детский сад, чувствуя, как нарастает головная боль. Сегодня явно не мой день. Плюнуть, что ли, на все и улететь с дочерью на праздник куда-нибудь в Европу, там как раз проходят Рождественские ярмарки, и царит особая атмосфера. Юля, будь она неладна, назло не даст разрешение на выезд. Хотя я знаю, как и на что надавить, чтобы ее убедить.

Все дети одеваются возле своих шкафчиков, а Поли нет. Странно, она обычно самая первая спешит домой.

– Олег Андреевич?

Оборачиваюсь и вижу молодую девушку, новенькую воспитательницу.

– Да.

– Зайдите, пожалуйста, – просит она и опускает взгляд, словно в чем-то провинилась. Забавно.

Прохожу с девушкой в комнату для игр, где на маленьком стульчике сидит моя Поля и рассматривает свои сандалии, а рядом с ней мальчишка с царапиной на щеке, весь зареванный. Нетрудно догадаться, что это Полиных рук дело. Рядом с пацаном бегает мамаша и причитает, прикладывая к его царапине ватный тампон.

– Что случилось? – привлекаю к себе внимание. Поля поднимает на меня глаза и смотрит умоляюще, комкая свое платье.

– Посмотрите, что сотворила ваша дикарка! – нервно кидает мне мамаша, осматривая недовольным взглядом. Сжимаю челюсть, сдерживаюсь. Я точно знаю, что моя дочь никогда не ударит первой.

– Полина, это сделала ты?

Дочь открывает рот, но воспитательница ее перебивает:

– Олег Андреевич, она…

– Помолчите, пожалуйста, я хочу послушать свою дочь! – обрываю девушку. Слишком резко, но я на взводе. Девушка опускает глаза так же, как Полина. Совсем молоденькая, только после института. Опыта, так понимаю, никакого. И за этот детский сад я плачу немалые деньги.

– Да, это я, – выдыхает моя дочь.

– А я вам что говорю, думаете, мы будем врать! – верещит мамаша. Игнорирую ее, словно пустое место. Глаза моей девочки наливаются слезами, но она держится, стараясь не плакать.

– Почему ты так поступила? – спокойно спрашиваю я.

– Потому что он обозвал меня.

– Как? – Поля бормочет под нос что-то невнятное.

– Не ври, мой Кирюша не мог такое сказать! Мы так не выражаемся в семье! – перебивает ее женщина, и я глубоко дышу, чтобы не нагрубить.

– Поля, говори!

– Туртушка! – с обидой повторяет Полина и стискивает кулаки.

– Да мой Кирюша и слов-то таких не знает. Она врет! – продолжает истерить мамаша.

– Я нисколько не оправдываю Полину, но ваш сын, и правда, повторил это слово много раз, дразня. Пока Полина не кинула в него игрушкой, – встревает воспитательница.

– Ну а что же вы, как педагог, не решили этот конфликт без травм?! За что мы вам платим деньги! – уже начинает откровенно орать женщина, усиливая мою головную боль. Кажется, я сейчас взорвусь и построю этих женщин.

– Извините, пожалуйста, я, конечно, отвечаю за ваших детей, но это… – начинает мямлить девушка.

– Да что вы можете, вы даже не наказали вот эту… – пренебрежительно тыкает пальцем на мою дочь. – А если бы она выбила Кирюше глаз?! Кто бы за это отвечал?! – продолжает вопить женщина, а ее ребенок начинает рыдать в голос, впитывая нервозность матери.

– Поймите, это дети, и я… – опять начинает мямлить девушка. – Мы… проведем беседу с Полиной, но и вы объясните Кирюше, что так нельзя.