Пятьдесят на пятьдесят

Леви повернулся к двойным дверям, расположенным сразу за диванами в приемной, и махнул рукой через плечо, словно командир, подзывающий к себе своих солдат. Скотт мигом пристроился рядом с ним, а Кейт двинулась последней, сжимая в руке блокнот. Протянув руку к голове, она вытащила из пучка волос шариковую ручку. Распахнув двери конференц-зала, Леви пропустил Скотта вперед, даже не взглянув на него. Когда мимо него проходила Кейт, я заметил, как взгляд Леви скользнул по ее икрам. Когда он наблюдал за Кейт со спины, его толстые губы брюзгливо поджались, что я расценил как его довольство увиденным.

Он отпустил дверь и уже собирался войти сам, когда я рванулся вперед и перехватил закрывающуюся дверь, врезавшись в него всем своим весом. Он пошатнулся и отлетел на пару шагов, размахивая своими хилыми ручонками, чтобы сохранить равновесие. Умудрившись наконец ухватиться за кресло, бросил на меня сердитый взгляд. Жар в его взгляде вызывался в основном смущением. Я заметил, как Кейт прикрыла рот рукой, стараясь не рассмеяться.

– Простите, Тео, я думал, что вы держите дверь. Виноват, – извинился я.

Он раздраженно отвернулся от меня, отодвинул кресло и сел.

Овальный стол для совещаний был рассчитан на десятерых – четыре кресла с одной стороны, еще четыре с противоположной и по одному на обоих концах. Дверь в дальнем конце зала открылась, и вошел Уэсли Драйер. У него была медленная, уверенная походка, тонкие губы и редеющие волосы. Лысеть он начал, думаю, еще когда ему было чуть за двадцать. То, что оставалось на макушке, было тщательно причесано, хотя и выглядело почти прозрачным. Костюм на нем был другой – не тот, в котором он щеголял сегодня утром на предъявлении обвинения Софии. Этот был бледно-голубым, с рубашкой такого же цвета и темно-синим галстуком.

– Садитесь, пожалуйста, господа – и дамы, – сказал Драйер, подчеркнуто вежливо кивнув Кейт.

А потом выдвинул кресло во главе стола. Я обошел стол и занял место напротив Леви и его команды. Прежде чем сесть, Драйер расстегнул пиджак, разгладил галстук и грациозно пристроил свою задницу в кресле. Чуть ли не по-балетному. Достал из кармана пиджака авторучку, отвинтил колпачок и принялся педантично и тщательно, аккуратным почерком, едва ли не с завитушками, делать заметки в своем блокноте. Записал, кто присутствует на встрече, поднес руку к глазам, глянул на свой «Ситизен» и отметил время. Затем отложил ручку, поправил манжеты и аккуратно переплел пальцы. Некоторые его движения, хотя и грациозные, несколько напоминали движения рептилии. Он был похож на змею, свернувшуюся кольцами и готовую метнуться вперед.

– Буду краток и не стану повторяться – так что, наверное, вы захотите делать заметки, – сказал Драйер.

Кейт, Скотт и Леви уже держали ручки наготове, нависнув над своими блокнотами, на страницах которых золотыми буквами было вытеснено название фирмы.

Я скрестил руки на груди, шмыгнул носом и стал ждать. Не поворачивая головы, Драйер скосил взгляд влево и остановил его на мне. В то время как остальные склонили головы, готовые записывать каждое его слово, я не сводил глаз с Драйера. В мой план игры входило все, что способно выбить прокурора из колеи. Похоже, это не сработало. Драйер смотрел на меня так, словно у него на руках были одни тузы и при этом он знал, что у меня всего лишь пара восьмерок.