Практика по брачному контракту. Магия не пригодится!

– То есть в моей ванной теперь тоже шерсть? Прекрасно, прекрасно…

Я села на постели и укоризненно сказала, глядя ему в глаза:

– Это беззащитное раненое существо. Он ослеп и выжил в огне. Я выпущу его, как только вылечу. Чем он вам так не угодил? Это семейное, да? Ваша мать не рада ни ему, ни мне.

В следующий миг Эдвин оказался сидящим напротив меня. Он прижал мои ладони к кровати, не позволяя сбежать, и его лицо теперь было слишком близко. На оскалившегося лисенка он не обратил внимания и на удивление спокойно заговорил:

– Моя мать не подарок. Но тебе придется с ней ужиться. А ей – ужиться с тобой. И помни про диплом. Ради него потерпишь.

Я закусила губу, чтобы не наговорить гадостей в ответ, и в глазах Эдвина промелькнуло раздражение. Он резко выпустил меня и поднялся. А затем отошел к окну и продолжил:

– Правила здесь несложные, но тебе придется неукоснительно соблюдать их. Первое – присутствовать на завтраке, обеде и ужине обязательно. Второе – запрещается покидать комнату ночью. Третье – запрещается посещать дальний флигель с башней. Всё ясно?

– Ясно, – кивнула я, но не смогла скрыть подозрений. – А что будет с тем, кто выйдет из комнаты ночью?

– Разнос за завтраком и часовая проповедь от леди Мадлен Рокфосс, – сухо ответил он и направился к выходу.

Уже у двери Эдвин добавил:

– Ах да… Можешь и дальше спать со своей тварью. Я всё равно не собираюсь ночевать с тобой в одной комнате. Но говорить об этом моей матери не стоит.

С этими словами он ушел. Я должна была испытать облегчение, но почему-то было обидно. А еще меня всё больше тревожил этот дом и его правила.

Довольно скоро пришла служанка и помогла мне собраться. Я долго вертелась перед зеркалом. Из платьев, купленных Эдвином, голубое мне нравилось больше всего. В нем я чувствовала себя очаровательной, и это было очень непривычно.

До ужина я провозилась с глазами Кетту. В доме Рокфоссов нашлись всё, что нужно для лечения лисенка. Мне удалось почти полностью счистить зеленую кашицу, и теперь только едва заметный зеленый налет напоминал о ранении. Веки моего нового друга пока оставались плотно сомкнутыми.

Перед ужином за мной зашел Эдвин. Ректор оглядел меня с ног до головы и удовлетворенно кивнул. А затем протянул мне руку со словами:

– На людях придется вести себя как влюбленные.

– Раньше вас это не волновало, – бросила я, но послушно протянула руку.

Стальные пальцы Эдвина сжали мою ладонь, и он холодно напомнил:

– Раньше на нас не смотрела мать. Мне плевать на мнение остальных, но она ничего не должна знать о контракте. Ты заполучила невероятно выгодный брак. Улыбайся и будь милой. Думай о дипломе, который у тебя уже в кармане.

Я кивнула и позволила ректору вывести меня из комнаты. Пока мы шли по коридору, я украдкой разглядывала своего мужа. За прошедшие дни я так и не поняла, как он ко мне относится. Большей частью Эдвин был вежлив и равнодушен. Лишь изредка позволял себе насмешку, а злость старался сдерживать. Но я помнила, что адепты Артейской Академии звали этого человека Безжалостным. А еще у меня была тайна, и она могла стоить мне жизни.