Стародуб. Том 1

В итоге я вернулся за столик, дерзко закинул ноги на соседний стул и нагловато спросил:

– Так ты гасскажешь мне, что пгоисходит?

– В свое время, – Алина невозмутимо пила кофе.

– Есть кое-что, нужное мне пгямо сейчас, – проговорил я. – Немедленно.

– Рискни, – отняв чашку от губ, ответила она мне.

– Сегов. Михаил Сегов. Ты точно его не знаешь?

– Да что ты пристал со своим психологом! Нет, не знаю я его! Не. Знаю. Все, точка.

– Ладно, – я даже ноги со стула убрал, вернувшись в нормальную позу. – Тогда Бэзил… А-а-а! – я схватился за голову. – Слишком много всего случилось за последний день! – и тяжело дыша посмотрел на Алину. – Моя нога не болит, а я все еще жив, хотя прошел через пегестрелку на тги стогоны. Я готов услышать, чего гади ты меня сюда пгитащила!

– А я не готов больше слушать эту гнусавость, – крикнул бариста.

– Вадим, тише! – прикрикнула на него Алина.

– Могла бы кого получше с собой привести.

– Да что здесь пгоисходит!

Но бариста взял старомодный проводной телефон, похрустел трижды диском и прижал трубку к уху.

– Сергей Ефимыч, подойдите, пожалуйста.

– И еще кофе сделай нам, – попросила его Алина.

Я обратил внимание, что ее пистолет все еще лежал на столе.

– Интегесные пегеговогы… бл***! Нос!

Появившийся из-за распашных дверей, вероятно, ведущих на кухню, Сергей Ефимыч оказался человеком в возрасте, когда пенсионером назвать – обидится, а как-то иначе – язык не повернется. Для таких придумали термин предпенсионеры и это слово буквально крутилось у меня на языке до тех пор, пока он, внимательно рассматривая мой нос, не произнес:

– Ну, да, так и есть.

– То есть? – едва дыша, спросил я.

– Мне шестьдесят два.

– Но я не спгашивал ваш возгаст, – вежливо ответил я, так как человек, жизнь проживший, заслуживал уважения.

– Вслух – нет.

«Что за телепатия!» – воскликнул я, как нарочно – про себя. Но Сергей Ефимыч ответил мне вслух:

– У вас просто отличный мозг. Идеи исходят из него настолько ярко, что я могу читать ваши мысли не напрягаясь. Совершенно. А теперь позвольте… Андрей?

– Вы это тоже в моем мозгу нашли? – спросил я, чувствуя, что пришла пора чего-то да бояться в этом жутковатом месте.

– Нет, в ее, – он кивнул в сторону Алины и одновременно с этим прилепил мне небольшой кругляш пластыря на переносицу. – А у тебя-то что?

– У меня легкое проникающее, но пуля застряла, – ответила она.

– И ты, несмотря на это, влупила две чашки кофе, подняла себе давление и ждешь, пока сердце само кровь выгонит. Причем вовнутрь!

– Она у меня в квартире сознание теряла, – быстро ответил я, а потом удивился тому, что нос нормально пропускает воздух и не мешает говорить. – Ух ты, это… – но Сергей Ефимыч потерял ко мне интерес так же быстро, как и его пластырь исправил нос:

– И молчишь! Потеря сознания значит, что с кровью у тебя беда полная! Сколько таких, – он указал на мою переносицу, – ты уже лепила себе?

– Пять, – помолчав, виновато призналась Алина.

– Пять… Мы же виделись позавчера, а их можно один, – он воздел палец вверх, – всего один за два дня! Организм не может переработать те вещества, которые я туда вкладываю, даже с дополнительными стимуляторами безопасно для печени! Рано или поздно ты себя просто убьешь.