Кавказский Хищник. Хорошая девочка станет плохой
– Не пизди, – осекает он меня.
И ведь даже не грубо, хоть и гадким матом.
Предельно спокойно и расслабленно, пренебрежительно, словно бы я сейчас не выдавала ему прямые угрозы, а просто жужжала мухой на ухо.
Такая реакция может говорить только об одном: что он собирается меня убить и заявлять в полицию о похищении будет некому…
Или что он чувствует свою совершенную безнаказанность…
Автоматически затыкаюсь. Не потому, что его внушения действуют на меня. Просто в этот момент я судорожно анализирую, какая из двух моих теорий правильная.
А он принимает это молчание за свою победу…
Опять смотрит на меня и усмехается.
– Видишь, киска, можешь быть покорной…
– Не дождетесь, – вскидываю подбородок, когда он заталкивает меня в комнату на втором этаже.
Быстро оглядываюсь по сторонам. В моей ситуации важно сразу улавливать все детали. Это правило я где-то читала. Может, даже в курсе основ безопасности жизнедеятельности. Ведь я всегда хорошо училась в школе.
Это спальня. Какой ужас. Спальня!
Над гаражом-мастерской?! Кто здесь спит?
Не поганая загаженная берлога, а стильное лофт-пространство.
Стены кирпичные. У одной из них стоит огромное зеркало в пол в металлической раме. Напротив него широкая низкая двуспальная кровать, расположение которой наталкивает на нехорошие мысли… Что на ней делают?
Стильное кожаное кресло, как на дизайнерских картинках, – на нем небрежно лежит несколько футболок и та самая куртка, которую я облила кофе сегодня утром…
– Проходи, осваивайся, – говорит в спину издевательски-дружелюбным тоном, наблюдая за мной, скрестив руки на груди.
Резко оборачиваюсь на него.
– Зачем мне осваиваться?! Что Вы хотите сделать?! Что вообще происходит, ответьте! – голос звучит истерично и надрывно. Теперь мне и правда дико страшно, хоть я изо всех сил и пыжусь не показать это ему. В багажнике было страшно, среди толпы абреков в каком-то гараже тоже, но этот страх не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствую сейчас, стоя в спальне один на один с ним…
– Анзор… – умоляюще произношу, словно бы это что-то меняет.
Он с улыбкой вскидывает бровь.
– О, ты даже знаешь, как меня зовут? Льстит…
Подходит близко. Встает, нарушая мое личное пространство, нависая своим двухметровым ростом.
– Вы же понимаете, что это похищение… Что бы Вы ни делали дальше, уже сейчас Вы себе на статью заработали…
Он начинает гортанно хохотать. Ему сейчас очень весело и смешно.
– А ты у нас прям кавказская пленница, да?! Умора…
Хватает за затылок, резко фиксирует. От былой веселости ни следа. Черты его лица становятся жесткими, хищными. Я перестаю дышать.
– Ты правда, мелкая дрянь, решила, что можешь вот так унизить меня перед всем институтом – и тебе за это ничего не будет?! Ты хоть понимаешь, перед кем выебываться вздумала? Да перед Анзором Гаджиевым все даже дышать боятся! За твой длинный язык тебя наказать надо было еще на светофоре. Что правил дорожных не знаешь и хамишь старшим… А я отпустил… Чтоб ты потом на меня кофе вылила, словно бы я цыпленок промокший?!
– Вы оскорбляли нас с подругой со своими дружками…