Разоблачение Оливера Райана

© М. Г. Шараев, перевод, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2025

Издательство Иностранка®

Ударив ее впервые, я ожидал большей реакции. Она же просто лежала на полу, держась за подбородок. И молча глядела на меня. Казалось, она даже не удивлена.

Зато удивлен был я. Мне вовсе не хотелось делать ничего подобного. Это как-то в стилистике пятидесятых: пьяный муж возвращается из паба к опостылевшей жене и обнаруживает, что ужин не готов. А это было 12 ноября 2011 года, в промозглый субботний вечер на южной стороне Дублин-авеню. Элис приготовила вкуснейшую еду: тушеную ягнятину с кускусом, питой и мятным йогуртом. И хотя поданная на стол ягнятина уже подостыла, в этом некого было винить. Пока Элис нарезала земляничный рулет на десерт, я запил ужин двумя бокалами сансерра. Я точно не был пьян.

Но вот теперь она лежит, скрюченная, как знак вопроса; нижняя часть ее тела почти скрыта под нашим обеденным столом цвета красного дерева, руки прижаты к голове. И как только она умудрилась свалиться в такой позе? Наверное, в моем сжатом кулаке скрыта немалая сила. А если бы у меня в руке был бокал, сообразил бы я поставить его на стол перед тем, как ударить? Или так и врезал бы ей? Разбил о ее бледное лицо? Изуродовал бы на всю жизнь шрамами?

В голову приходит фраза «обстоятельства, вышедшие из-под нашего контроля». Я подчеркиваю «нашего», потому что, хотя, конечно, зря это сделал, но и ей тоже не нужно было меня провоцировать.

Зазвонил телефон. Может, и не стоило обращать на него внимания, но это могло быть важно.

– Алло?

– Оливер. Это Мойя. Как дела?

Терпеть не могу риторических вопросов. «Как дела?», ну надо же.

Извини, Мойя, я только что ударил Элис по лицу, и она лежит на полу. Но сначала мы отлично поужинали.

Конечно, я не сказал этого, а сделал неуклюжую попытку попрощаться под надуманным предлогом. И надеялся на окончание разговора.

Мгновение тишины, а затем:

– А ты не хочешь узнать, как у меня дела? И где я нахожусь?

Я ответил кратко и по существу:

– Нет.

Вновь тишина. И затем шепотом:

– Ну ладно, хорошо, а Элис там?

Уйди, глупая надоедливая женщина.

Этого я тоже не стал говорить. Сказал, что сейчас не самое подходящее время. Она попыталась вовлечь меня в разговор, тараторя о своей новой жизни во Франции. Сквозь ее трескотню я почувствовал, что она хочет, чтобы я ей завидовал. Чертова Мойя. И закончил разговор вежливо, но непреклонно. Подумал, что правильно было бы уйти из дома немедленно. Не насовсем, ну, вы понимаете.

Наверное, Элис скорее встанет, если я перестану стоять над ней. Я пошел за своим пальто, висевшим на вешалке в прихожей. Застегнуть пуговицы оказалось занятием непростым. Руки внезапно стали слишком большими для моих перчаток.

Через два с лишним часа я приканчивал третий бренди в «Нэше». Нервно застегивал и расстегивал пуговицы на рукавах. Это у меня еще со школы привычка, всегда так делаю, когда расстроен. Даже Джон-Джо, наливая мне, поинтересовался, всё ли у меня в порядке. Обычно же я не пью бренди. Но тогда был, знаете ли, в состоянии шока. И вот теперь пьян. Я хотел позвонить Элис и узнать, всё ли у нее в порядке, но забыл телефон дома и подумал, что, если у кого-то попрошу мобильный, это придаст ситуации больше значения, чем она того заслуживает. Поймите меня правильно, я знал, что всё очень серьезно. Что произошло что-то не то. Что она не должна была оказаться там, на полу.