Будни зеркальщика
Дверь, запечатанная руной, вздрогнула от мощного удара, кто-то с очень приличной массой решил ее вынести, но, к счастью, та не подалась. Новый удар, затем еще один. Радим, не вставая подтянул к себе арбалет, но понял, что у него не хватит ни силы, ни сноровки, чтобы им воспользоваться. Вскоре он перестал обращать внимания на попытки вломиться к нему, больше его беспокоили окна под потолком, но в них, по счастью, никто не лез. То ли твари были тупыми, то ли слишком большими.
Так продолжалось часов шесть, Радим даже подремал под эти мерные удары. Когда он проснулся, за окном был серый рассвет, в расколотом мире начинался новый день. Прислушавшись к себе, Вяземский подвигал руками и ногами, мышцы побаливали, но вполне терпимо. Эх, с каким бы удовольствием он сейчас лег к Славе на массажный стол, но тут не было ни Славы, ни другого массажиста, так что приведение тела в порядок было отдано на откуп Радиму Вяземскому, чем он и занялся. Стянув куртку, он стащил кольчугу с поддоспешником и принялся рисовать на груди руну здоровья, на это ушло пять минут. То, что его силы прилично возросли, Дикий осознал, когда понял, с какой легкостью он напитал ее энергией из резерва. Ломота и слабость ушли, он мог снова действовать как полноценная боевая единица, только жрать очень хотелось. Но жрать было нечего. Радим разломал лавку и, соорудив крохотный костерок, заварил в алюминиевой кружке последний кофе, сыпанув туда от души остатки сахара. Получилась редкостная дрянь, приторная, аж зубы сводило, но это было необходимо. Обжигаясь, он выпил все чуть ли не залпом, и тут же почувствовал себя лучше. Выкурив сигарету, которая тоже по стечению обстоятельств оказалась последней, он выглянул в окошко, сделанное еще при первой обороне душевой, когда его вояж только начинался.
Ну, что сказать? Тварей в заброшенном полуразвалившемся цеху хватало, только в пределах видимости он насчитал почти два десятка. Перед дверью, периодически тараня ее, собралось двенадцать самых разных, от небольших до метра три в высоту и массой килограммов в четыреста.
Один, напоминающий человека, заметив в окошке Вяземского, попытался атаковать его уже привычными зеркальщику лентами, но Радим просто уклонился и рубанул по ним кукри, отсекая и превращая в жирный пепел.
На этот раз Вяземский не стал связываться с рогаткой и арбалетом. Проверив через ручное зеркало фрейлины Медичи свой резерв, он только присвистнул, теперь у него не было никаких проблем с энергией. Так что он сделал все очень просто, создал шар света с небольшую дыню и запустил его через окошко, после чего просто подорвал, залив белым светом все в радиусе двадцати квадратных метров. Все, кто были перед дверью, осыпались черным жирным прахом, остальные, кому досталось лишь краем, оплыли, словно свечи. Радим распахнул дверь и вышел в цех, еще один шар отправился в кучу пострадавших, на этом всякое сопротивление было подавлено, просто не осталось никого, кто мог бы его оказать. Десять минут Радим собирал плашки, фасуя их по разным пакетам. Потом вспомнил про черного, что ввалился к нему так не вовремя, и отправился за оставшимся от него трофеем. Надо сказать, плашка выпала с него серьезная, руна светилась очень ярко. Радим улыбнулся и поднял ее голой рукой, поглощая сразу. Ему невероятно повезло, Стефан рисовал ее, сказав, что она очень редкая. Да, Радим получил руну ключа и теперь мог спокойно ходить через переходы сразу туда, куда ему нужно, без всех этих скачков.