Блуждающая Огневая Группа (БОГ). Я есть гнев!

– Осведомлены, – сказал Волынский. – Ещё вопросы?

Бойцы перевели взгляды на Лобова.

– Нет, – сказал он.

– В таком случае до вечера. – Матоличев направился к выходу. – «Бесогон» – за мной!

– Идите, – махнул рукой Тарас в ответ на вопросительные взгляды подчинённых.

В хате остались трое: Тарас, Шелест и Снежана.

– Я против… – начал Тарас, собираясь объявить Шелесту о том, что он возражает идее отправить Снежану на фронт.

– Вот же ты и Баба-яга! – перебила его женщина, фыркнув. – Я что, не имею права голоса?

– Почему Баба-яга? – стушевался Тарас.

Снежана снова фыркнула:

– Перед московской Олимпиадой был создан мульт «Баба-яга против», в котором она то и дело орала: «Я против!» – как ты сейчас. Так я имею право голоса?

Мужчины посмотрели на её раскрасневшееся лицо с сияющими глазами, такое восхитительно красивое, что дух захватывало.

– Имеешь, – сказал Шелест.

– Я согласна отправиться на ЗКП, если это необходимо!

Олег глянул на окаменевшее лицо «полковника Лобачевского».

– Это необходимо, полковник. Тем более что я постоянно буду рядом.

«Я тоже мог быть всё время рядом», – хотел сказать Тарас, но встретил гневный взгляд жены и понял, что, возрази он, Снежана не простит.

Отвернулся.

– Обещаю, – добавил Шелест, – беречь твою жену как зеницу ока.

Тарас промолчал.

Снежана первой двинулась к выходу, но вдруг вернулась, поцеловала его в щёку, шепнула:

– Со мной всё будет хорошо, полковник!

В начале одиннадцатого вечера «птерозавр» бесшумно прыгнул в небо, затянутое облачной пеленой, и помчался к морю на высоте всего пары метров, чтобы сделать пятидесятикилометровый крюк и уже с акватории ударить по одесским пакгаузам.

До этого спецы с завода установили перед креслом Тараса панельку дополненной связи с пилотами и – через аудиосистему вертолёта – с КП, выдающим целеуказания. Теперь он мог через очки-забрало шлема видеть местность под «птерозавром» и при необходимости карту района, передаваемую со спутника вместе с указанием координат летящего вертолёта.

Программа полёта была уже вбита в компьютер управления оружием, и пилотам надо было всего лишь в нужный момент сделать пуск.

Смутно видимая в темноте пена береговой линии отдалилась. Пульсирующий гул фронта в девяти километрах от Николаева стал тише. Вертолёт повис между двумя безднами как летучая мышь посреди пещеры, неся в себе грозную для противника силу разрушения.

Панель под правой рукой Тараса перемигнулась огоньками индикаторов, и в глубине очков перед его глазами развернулась карта местности, разделённая надвое. Левая её половина без единой искры света выглядела чёрным покрывалом, правая вспыхивала огненными шлейфами и метеоритными штрихами. Там, западнее города, шло ночное ракетно-артиллерийское сражение.

– Положение! – скомандовал Тарас.

В поле визуального контроля шлема на покрывале моря появилось красное колечко, обозначающее положение вертолёта. Оно быстро смещалось вправо, в то время как в уголке изображения менялись белые циферки удаления от берега.

Берег в этом районе и часть моря были накрыты облаками, однако это не мешало спутнику, висящему над землёй на высоте ста сорока километров, видеть вертолёт. Спутник имел систему подавления помех и мог спокойно выдавать координаты местоположения любого объекта в створе его видимости.