Академия трех миров

Выйти на кухню я решилась только под вечер, убедившись, что призрачная кошка больше не дерет обои. Мама вовсю хлопотала, собирая меня в дорогу, и что-то объясняла о внутренних дарах, которые передаются по нашему роду из поколения в поколение.

Опасливо сев на край стула, я вполуха слушала о том, что проявляются эти способности обычно в возрасте двух-четырех лет. Когда у меня ничего такого не произошло, мама решила, что в этот раз дар решил уйти в спячку. Мне хотелось, чтобы это все оказалось галлюцинацией, после которой я очнусь, так и быть, схожу к психологу, он диагностирует у меня стресс после потери питомца и бюджетного места и выпишет успокоительное. А затем все станет как раньше.

Не знаю, что шокировало меня больше – призрак Рыси, который свободно разгуливает по квартире, мои горящие лютыми изумрудами глаза или же мама, мирно уточнившая, действительно ли я вижу почившую кошку. Стало быть, для мамы видеть призраков естественно? Ах, посмотрите, кошка-призрак снова ободрала обои, эка невидаль. Ну да, действительно. Ничего необычного.

Очуметь…

Мама тем временем вещала, запихивая в мой большущий чемодан на колесиках одежду:

– Такое бывает. Редко, конечно. Чаще все-таки дары проявляются в детстве. Но нет-нет, и случается, что сила выступает наружу уже в сознательном возрасте.

Чемодан жалобно скрипнул, когда она с усилием продавила в него стопку футболок, после чего выпрямилась, сдув со лба смоляную челку, и деловито посмотрела на стол. Там своей очереди дожидались судочки с едой в дорогу. Я на все это смотрела в полнейшем шоке, поскольку до сих пор не верила, что меня отправят незнамо куда.

– Но проявленный поздно дар – это куда ни шло, – продолжала разглагольствовать мама, заталкивая в углы чемодана носки. – Главная проблема в другом.

Опустившись на табуретку, я икнула и спросила по инерции:

– В другом?

Она кивнула.

– Именно. Твои глаза, Еся.

– Глаза?

– Да. Они, понимаешь… Изумрудные.

То, что они поменяли цвет, я заметила и без лишних пояснений еще позавчера, когда увидела себя в зеркале. С моей стороны, сам факт этого изменения – уже проблема. Но маму, похоже, тревожило другое.

– Дело в том, Есения, – продолжила говорить мама, – что изумрудные глаза бывают только у… черной разновидности сил.

У меня снова вырвался нервный «ик».

– Я что, зло? – совершенно ничего не соображая, спросила я.

– В магии не может быть злой или доброй силы, – наставительно пояснила мама. – Таковыми ее делают те, кто ею пользуется. Но сила бывает черной и белой. И вот это совершенно мне непонятно.

– Тогда я… Что со мной? Я урод?

Для мамы объяснения, может, и логичны, только вот в моей реальности они звучат тарабарщиной. Но несмотря на то, что я сидела и таращила глаза, мама продолжала рассказывать и просвещать меня о предстоящем мероприятии.

– Значит, смотри, – тщательно подбирая слова, заговорила мама и, цапнув со стола судочки, ловко уложила их рядками в чемодан. – Какой конкретно дар у тебя проявился, я не знаю, все, кто обладает силой, видят тонкие миры. По логике, если тебе передался дар, то он должен быть моей категории, то есть белый. Но твои глаза, Еся… Глаза. Понимаешь, они – изумрудные. Нет, дорогая, я тут одна не разберусь. А вот ректор Белозар Огневедович пускай выясняет, как это вышло. Там тебя обучат, Еся. Обучат. Утром я позвонила твоему отцу и…