Плохиш. Ставка на любовь

– Пф, – фыркает Бессонов, – ты так говоришь, как будто я ни разу не хромал. Меня с поля с последней игры фактически уносили. Один урод из Рубина в меня подкат сделал, и нога так вывернулась, что я там матом орал от боли.

– И что было в итоге? – не удерживаюсь я от любопытства. А себя убеждаю в том, что спрашиваю исключительно как будущий врач.

– Да, фигня, – машет он рукой. – Повреждение связок голеностопа. Теперь восстанавливаюсь. Как раз к началу сезона буду в форме. В форме своей новой команды.

Бессонов ухмыляется собственному каламбуру, а я думаю о том, что я бы не сказала, что у него сейчас какие-то проблемы с ногой. Он так легко и прыгал, и выпады делал с гантелями.

Но, наверное, у спортсменов просто другие требования к себе.

Мы идем дальше, и молчание кажется таким неловким, что я не выдерживаю и зачем-то задаю Бессонову вопрос.

– У тебя своя программа тренировок?

– Ага, – небрежно отвечает он.

– А почему ты в лесу занимаешься? – ехидно спрашиваю я. – Ты, может, не в курсе, но у нас довольно развитый город. Есть и фитнес-центр, и просто тренажерные залы.

– В это время все закрыто, – пожимает он своими широкими плечами. – А у меня режим, первая тренировка всегда в шесть.

– Понятно, – бормочу я себе под нос.

Не знаю, что меня удивляет больше: то ли информация о том, что Бессонов – ранняя пташка (я была уверена, что он дрыхнет до обеда), то ли фраза о «первой» тренировке. То есть у него еще и вторая будет? Неудивительно, что он весь такой… крепкий.

Но тут мои мысли прерывает решительный голос Бессонова.

– Так, харэ, я задолбался идти со скоростью черепахи.

И сразу после этого он без всякого предупреждения хватает меня и поднимает на руки.

Я от неожиданности взвизгиваю.

– Отпусти!

– Не дёргайся, – советует Бессонов. – А то уроню. А тут камни, тебе не понравится.

– Мне понравится, если ты меня обратно поставишь на землю!

– А ты некапризная, да, Блошка? – ухмыляется он. – Тебе много не надо для счастья?

Бессонов несет меня с удивительной легкостью. Он шагает так, как будто я вообще ничего не вешу. И это…

Это сложно не заметить.

Как и горячее, терпко пахнущее плечо, к которому я прижата. И его твердые руки, которые держат меня так уверенно, так надежно…

Нет, он, конечно, придурок, который не видит вообще никаких границ.

Но я начинаю понимать тех девчонок, кто за ним бегает.

– Ты такая худая, Блошка, – замечает тем временем Бессонов. Одна его рука беззастенчиво щупает мое плечо. – Кожа и кости, мышц вообще нет. На спорт забила? Только мозги наращиваешь?

– Мозги полезнее! – огрызаюсь я. – Это тебе думать не надо, пинай мячик и все.

– Сразу видно, что ты ничего не понимаешь в футболе, – покровительственно усмехается он. – Мозги на поле очень нужны, Блошка, иначе так и будешь всю жизнь посредственным игроком, никакой карьеры тебе не светит. Короче, в футболе надо думать. Но крепкая задница там тоже нужна.

Тут его ладонь как бы случайно ложится на мою ягодицу, и я дергаюсь всем телом, пытаясь ее сбросить.

– Прекрати меня лапать, – гневно шиплю я.

– Ты единственная, кто просит прекратить, – ухмыляется Бессонов. – Обычно меня наоборот просят продолжать. Еще, Бес! Сильнее! Глубже!