Никто не узнает
– Что это? – я развернула бумагу. Там было нечто похожее на жареные вареники, только выглядели и пахли они немного странно.
– Это манду. Ешь, вкусно и питательно.
Я попыталась взять пальцами один из них, но в моем теле совсем не было сил даже на столь простое действо, так что несчастный манду свалился обратно.
– Эй, ты должна быстрей набраться сил, впереди последнее испытание! – парень невесть откуда вытянул палочки для еды, и умело подцепив один из них, протянул к моим губам.
– Советую тебе делать это скорей. С минуты на минуту тут появятся охранники, и мне придется уйти. Если увидят, что я кормил тебя… будет плохо.
Я послушно открыла рот и принялась в темпе разжевывать манду. Вкус был таким насыщенным и ярким, что на мгновение даже боль отпустила меня.
Когда последний вареник был съеден, открутив бутылку, он поднес ее к моим губам, позволив сделать несколько глотков, я вспомнила, что до того как впасть в бессознательное состояние, меня также заботливо кормили руки, так сильно напоминающие мне руки другого…
– Как тебя зовут? – спросила шепотом, боясь разбудить остальных.
В застывшей на губах улыбке таилось столько тайн, что бросило в озноб.
– Мое имя не о чем тебе не скажет. Если ты не поняла, мы все – безликая масса в руках семьи Ви… Я даже не помню, когда в последний раз меня называли по имени… так, как делали это в детстве.
– Ты так давно работаешь на них?
В черных глазах плескалась тоска.
– Здесь меня зовут Джихо. Но ты можешь звать меня так, как тебе хочется…
– Глупости… как может быть у человека много имен? Если тебя зовут Джихо, я так и буду тебя звать.
Парень усмехнулся, а я насторожилась.
– Скажи, ты ведь уже кормил меня? Перед тем как меня скосила лихорадка?
Он нахмурился, словно не мог понять, о чем я говорю. Но спустя несколько секунд, послушно кивнул.
– Спасибо, – произнесла, не в силах скрыть разочарование в своем голосе. Все же в глубине души я надеялась, что Ворон не пригрезился мне. Но, унывать времени не было. Я должна была думать о себе и не о чем больше.
– Что теперь будет? Ты сказал, что следующее испытание решающее… Тех, кто выживет, отпустят?
– Не думаю, что много кто справится с испытанием. Обычно последнее самое сложное… Игры в этой семье всегда кровавые. Дичь они предпочитают убивать, но если кто-то останется в живых, то слово держат.
– Дичь? Ты серьезно сейчас? Я вроде как дичь?
Он кивнул, выглядя виноватым.
– Клянусь, однажды я разорву глотку собственными руками тому, кто этим заправляет. Сделать меня дичью было самой большой ошибкой этой семейки.
Парень удивленно посмотрел на меня. Не было ни смеха, ни испуга в его глазах, но в лихорадочном блеске читался интерес.
– Если ты выиграешь и не испугаешься выполнить свои обещания, я помогу тебе, Элис… И сделаю все, чтобы у тебя получилось.
Было странно слышать от него такие слова. Я не верила в чудеса, и особенно в его душевную доброту, но сейчас кроме этого парня у меня не было никого.
– Расскажи мне больше об этой семье, кто тут главный?
Он усмехнулся, и, потянувшись к моей импровизированной кровати, взял подушку. Заботливо подложив ее мне под спину, устроился рядом.