Никто не узнает

А когда я проснулась и поняла, что все это лишь сон, на глаза набежали слезы. Ощущение гнетущего одиночества и безнадежности затягивалось петлей на шее. Я слышала, как снова и снова кто-то стучал в мою дверь, после чего она открывалась. Слышала, как они меняли посуду и как ругались за то, что я не ем. Слышала, как обсуждали меня, стоя за спиной, не понимая как привести меня в чувства. Все это имело бы значение, но не теперь.

Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как меня притащили сюда. Не знаю, сколько я так балансировала на грани яви и сна. Но в какой-то момент, когда я снова распахнула глаза, меня встретила темная комната и чьи-то голоса за стенкой.

Дверь снова открылась, я слышала, как в помещение вошли несколько человек.

– Она ела? – раздался над головой до боли знакомый голос. Тот, от звучания которого мое сердце забилось сильней.

– Нет, она так и лежит весь день. Ее пытались накормить, но безуспешно.

– Врач осматривал ее?

– Сказал, что сильный стресс и переутомление. Выписал лекарства, но для этого она должна поесть.

Я спиной ощущала его злость, и то, как сильно боялись Ворона его люди.

– Оставьте меня одного, – проговорил строго. И тут же послышались удаляющиеся шаги. Когда дверь закрылась, он опустился на край матраца.

Что я чувствовала сейчас? Наконец, получив возможность поговорить с ним один на один, наконец, почувствовав от него заботу… Ничего. Он так много раз предавал меня и делал больно, что все добрые чувства к нему стерлись в порошок. Даже моя собственная мать не умела так изощренно издеваться надо мной, как это удавалось Ворону.

– Я знаю, ты меня слышишь, – раздался его тихий голос. Каждое слово, будто давшееся с трудом, звучало тише прежнего. Слышать родную речь было так непривычно и больно.

– Прости, но у меня не было другого выбора. Отец должен был убить тебя после содеянного. Если бы я дал Тэяну забрать тебя себе, все было бы намного хуже.

Распахнуть глаза и увидеть его – было ли это тем, чего я хотела? Сгорбленная спина Ворона, опущенная голова – он выглядел так, словно не я, а он избитый пролежал всю ночь в подвале. Я не знаю, почему мне было больно смотреть на него в таком состоянии. Кое-как поднявшись на кровати, я облокотилась о спинку. Услышав меня, он обернулся. И когда наши взгляды встретились, на мгновение сердце дрогнуло от вспыхнувшего огонька надежды. Неужели это все? Вот так просто сейчас он протянет мне руку помощи? Он вернет меня домой и объяснит все, что происходило здесь? Он ведь не виновен в моих бедах, верно? Я готова даже простить ему А Ён и то хладнокровие на вечере. Но Ворон сидит неподвижно, лишь в глубине его черных глаз читается сожаление.

И этот взгляд сбивает с ног не хуже, чем его вчерашняя подножка. Больно, так что дыхание сбивается. Мне и слов не нужно, чтобы убедиться в том, что ничего не поменялось.

– Ты не отпустишь меня домой, – не вопрос, гребаное утверждение.

Он молчит, только взгляда с меня не сводит. И его грустные глаза так раздражающе прекрасны, что зубы сводит от злости.

– Ты часто снилась мне. Это удивительно, но как только ты оказалась здесь, я видел во снах не ту женщину, а тебя… Твои волосы… – он тянется ко мне рукой, но словно передумав, останавливает себя. Опускает глаза на сцепленные перед собой ладони.