Никто не узнает
***
Грубая и жестокая, взбалмошная, поехавшая крышей истеричка. Я привыкла, что все вокруг смотрели на меня, разинув рты. Шокировать, удивлять заставлять ежиться от негодования – было моим щитом, моей тактикой жизни. Я никогда не плакала, только в минуты обострения болезни, я не принадлежала себе. Но даже тогда, считая себя никчемным существом, убиваясь в тени собственной комнаты и громя все, что найду под рукой, я всегда знала, что могу это закончить. Что мне есть на кого положиться. Есть человек, готовый поймать меня за руку в последней момент, и не дать сорваться в пропасть. Я никогда не плакала, искренне считая себя сильной. Как бы больно ни было, я смотрела в глаза врагу и мой взгляд говорил: «Я такая же, как и ты, только лучше».
Это уничтожило меня окончательно… Тот отвратительный поцелуй больного ублюдка, посчитавшего себя настолько храбрым, чтобы лезть ко мне своими грязными руками. Я не помню, когда так плакала в последний раз. Я не помню, когда я так сильно хотела сдаться. Я чувствовала себя грязью, и я не хотела жить. Я больше не имела ни малейшего желания бороться.
В голове нещадно пульсировало, я была разбита и раздавлена, тело, налитое свинцовой тяжестью было неподъемным. Я не могла даже пошевелить рукой. И мне было плевать на все, что будет дальше. Я смирилась, это был мой конец.
Я не знаю, сколько длилось время, проведенное в этом ужасном месте. Болела каждая косточка, каждая частичка тела. Боль пронизывала меня подобно игле в руках умелой мастерицы. Меня сшивали и разрывали снова, а затем опять собирали по частям. Я умирала каждую секунду, а когда открывала глаза, перед взором была все та же темнота.
Мне хотелось пить, мои пересохшие губы при малейшем движении трескались, отдавая привкусом железа во рту. Хватит, Элис, прекращай бороться, ты уже на самом дне.
В очередной раз я впала в забытье… Не понимая, где явь, где сон, вдруг услышала лязг решетки. Чьи-то руки содрали с меня повязку, а спустя несколько секунд мои запястья стали свободными.
– Поднимайся, – раздалось требовательное над головой. Я попыталась открыть глаза и осмотреться. Но после долгого нахождения в темноте это было сделать нереально.
– Эй, ты живая вообще? – высокий азиат подтолкнул меня ногой в бок. Мне было плевать, реши он меня ударить. Я понимала, что если даже захочу, не смогу и пальцем пошевелить… да я и не хотела.
– Слушай, они ее не грохнули? Шеф с нас шкуру спустит, если с ней что-то случится… – проворчал второй охранник, а в следующее мгновение чужие руки подхватили меня и подняли в воздух.
– Понесешь ее на руках? Черт, она грязная и воняет…
– Лучше я испачкаюсь, но останусь живым…
То впадая в забытье, то открывая глаза, я видела как меня несут по коридору, а потом спускают вниз по винтовой лестнице. Я зажмурилась от слепящих лучей солнца, когда он вынес меня на улицу, и буквально впихнул на заднее сидение черного внедорожника.
В дороге меня стошнило. Водитель был вынужден несколько раз тормозить у обочины и выносить меня на траву. Все, что я могла – встать на четвереньки и продержаться так несколько минут. Голова так сильно кружилась, и казалось, я оставлю свой желудок прямо здесь.