Девочка Рустама

Я часто дышу. Волосы растрепались в полете и прилипли к влажным губам. Кожа покрылась мурашками.

Одним движением Рустам расстегивает мое платье. Замок скользит, так красиво звуча в тишине.

Все было бы красиво и заманчиво, если бы не Басманов. Если бы не долг крови. Если бы на его месте был любимый мужчина, а не тот, у кого за поясом пистолет.

– Что?!

Мужской рык оглушил меня. Поздно понимаю, что последнюю мысль я произнесла вслух. Задумалась.

До смерти задумалась.

– Я…

– Что ты сейчас сказала? Повтори.

Глаза Рустама едва кровью не наливаются.

Его оскорбило мое мнение. Он бы предпочел его не слышать.

Басманов сжимает челюсти, не отводя от меня убийственного взгляда. И дышит тяжело, открыв рот. Моя фраза выбесила его. Разозлила.

Но вместо смерти я получаю поцелуй. Жадный, грубый, болезненный. Его пятерня ложится на макушку, вдавливая мои губы в свой рот. Его язык сильный, он врывается внутрь и не щадит ничего вокруг.

Я быстро сдаюсь его напору, пытаясь сползти с мужских колен. Из занятого рта вырываются приглушенные стоны.

Это раззадоривает зверя еще больше. Его руки проникают под свободное платье и сжимают грудь. Я распахиваю губы, а он рычит.

Рустам встает. Резко. Я шумно глотаю кислород, успевая зацепиться за его плечи. Басманов больно сжимает ягодицы, остервенело задирая платье.

– Все случится прямо здесь? – задыхаюсь под его жестокими губами.

– Мне ровно. Не романтик.

Вот и поговорили. Ему ровно, и он не романтик.

Обнаженной спины касается шелк. Не хочу думать, сколько здесь таких побывало. На этой кровати, застеленной шелком.

Его клуб, его правила.

Сдирает платье, обнаруживая на ногах черный капрон. Сам выбирал – каждую деталь выбирал.

Дьявол замирает, по тормозам жмет. Кладет крепкую ладонь на мой живот, поддевая капрон. И не рвет. Только дышит тяжело. И взглядом прожигает.

– Красивая ты, Полина. С тобой по-другому хочется.

– Не надо.

– Чего? – прищуривается недобро.

– Оттягивать неизбежное не надо. Возьми, что хотел. И оставь мою семью в покое.

Громко сглатываю от собственной храбрости. Горло пересохло, а оно все равно дергается, пытаясь проглотить слюну. Инстинктивно.

Темный взгляд Басманова проследил за тем, как тонкая шея сжимается. Наверное, представляет, как сжимает свою руку на ней. Сдавливает. Он ведь одним движением может голову мне оторвать.

– С чего ты решила, что ты отделаешься одной ночью?

Что?

Ладонь на моем животе напрягается. Он напирает и заставляет опуститься на кровать. Слишком жестко. До будущих синяков.

Закрывает рот поцелуем и исследует тело. Жадно, словно никогда таким еще не владел. Коллекционер, не видавший никогда раньше такой экспонат. А коллекционеры всегда жадные, отчаянно бьются за свое.

Мужские руки сжимают ребра, скользят по бедрам, облаченным в капрон. Губы стали жадно искусаны – дикий поцелуй лишал опоры. Мы не в клубе были, а в невесомости висели. Дикие звери. Я под ним как змея извивалась. От жара и боли. Расплавленный металл по сосудам полз, не иначе.

Еще секунда, и дьявол этот сожрет меня.

Слышу пряжку ремня. Металл бьется о мое бедро. И страх появляется из ниоткуда, туман желания прогоняет напрочь…