Я из Железной бригады. Революция
Уже на месте нам выдали противогазы. Помня эти устройства из своей жизни, только смеялся, разглядывая это изобретение века. Газами немцы не особо здесь баловались, но русский солдат, как всегда, должен быть готов ко всему, в этом мнения командиров этого времени и будущего схожи.
Леса в округе почти не было, всё или сожжено, или представляет собой низкорослый кустарник, брёвен из такого уж точно не вытесать. Так что каким-то чудом уцелевшие две сосны оказались сюрпризом. Стволы деревьев хоть и тронуты огнём, но всё же были несгоревшими, и, ошкурив их, ребята сделали навес в два наката, хоть что-то. Артиллерия немцев, как и у нас дома, работает здесь почти сутки напролёт. Так хотя бы защититься от случайных осколков уже было хорошим делом. Официально внёс в боевой журнал, да-да, капитан заставил меня его вести, благодарность унтер-офицеру Копейкину за инициативу.
– Смотри, Ворон, вон там, видишь, остатки сарая с одной стеной? – обратил моё внимание Старый на приметный ориентир.
Мы находились сейчас в стороне от позиций русской армии, в двух километрах западнее. По просьбе французского полковника, а если уж быть точным, то по инициативе нашего ротного, наше отделение было откомандировано к союзникам. Как пояснил мне капитан Белявский, это наш ротный, французам внезапно поплохело. Но на месте мы выяснили, что немецкие снайперы здесь всегда любили охотиться, просто французы об этом молчали. Они бы и сейчас промолчали, если бы не личная беседа нашего ротного с командиром французского полка. Именно Белявский, на рассказ француза о больших потерях в офицерском составе его полка, вспомнил о нашем отделении снайперов и предложил помощь французскому коллеге. Тот воспринял предложение с энтузиазмом, и вот мы вчетвером, новичков без оптики брать не стали, они находятся в прикрытии, взялись за дело.
– Вижу, – бросил я, не отрываясь от бинокля. Мне повезло с моими ребятками. Пока возвращался из плена, пока госпиталь, эти ухарцы где-то раздобыли и, что самое главное, сумели сохранить кучу снаряжения. Вот сейчас гляжу в немецкий бинокль, с чистейшей цейсовской оптикой и не жужжу. – Сегодня не работаем, только смотрим!
Это важно, я ещё там, в той прежней жизни предпочитал работать именно так. Вызывают на место, где замечена работа снайпера, и в первый день я только наблюдаю. Ну, это в идеале, конечно. Чаще бывает так, что прибегает какой-нибудь хрен из штаба и начинает орать дурниной, требуя убрать вражеского спеца ещё вчера. Но для нормальной работы нужно время. Да, я понимаю, что за это время могут появиться новые жертвы, но так действительно необходимо. Наша работа вообще штука неблагодарная, ведь как бывает, вызовут, поставят задачу, ты её выполняешь, а на тебя волком смотрят свои же. Ещё бы, я-то, сделав дело, уйду, а парней арта долбить будет несколько часов, в отместку, так сказать.
Вот прямо сейчас я вижу именно то, из-за чего я и стал работать именно так, а не иначе. Конечно, можно, как в кино, позвали снайпера убить такого же снайпера. Тот приходит, ложится на позицию, в лучшем случае походит по местности пять минут и так же ляжет на позицию и, один выстрел – один труп. А потом кино кончается, хэппи-энд. А в реальности в тот момент, когда снайпер встанет, он получает пулю от второго снайпера, которого он не смог засечь. Или второй вариант: снайперу дают уйти, а убийства продолжаются. Нам так не надо. Мы подождём. Награда за ожидание вон там, правее этого самого сарая, к которому приковано зрение Старого. Куст. Обычный куст, обожжённый и без листвы, но прямо из-под него торчит ствол винтовки. Я вижу это, а также знаю, как сейчас охотятся немецкие спецы. Их тут не один и даже не два. Посмотрим ещё. Благо с маскировкой будущего здесь я один, немцы пока даже стволы не обматывают.