На пересдачу, Кэсси Рок! Вторая попытка
Вот сейчас Гроув поднесет мне на блюдце секрет своей смерти!
– А это ты мне и расскажешь, – злорадно улыбнулся он, сверкнув зубами. – На зачете. Смотри, какой хороший вопрос! Да еще и сама придумала. С такой фантазией тебя с руками оторвут на маготворчестве! И на кулинарном будут рады. А хочешь, научу тебя заваривать кофе с пенкой? Мой секретный рецепт. Но взамен ты пообещаешь, что выберешь другой факультет, не боевку.
Я вздохнула. Увы, этот вариант тоже не прокатил.
– Через три дня вы умрете, – сказала я.
– Или вот на предсказания иди, – добродушно посоветовал Гроув. – Только делай замах шире: сразу обещай конец света. Подбери какую-нибудь дату с шестерками…
Я все еще сердилась на него, но злость почти скрылась под жалостью. Как будто горький кофе под сладкой молочной пенкой – совсем другой вкус.
Мастер Гроув сидел напротив меня, весь такой уверенный, сильный, шутил. Нельзя допустить, чтобы его не стало. Это неправильно!
– Я запустила колесо времени, – продолжила я. – Снова.
***
Кассандра Рок сидела напротив, пила его кофе и несла всякую дичь. Про хромых лошадей, приходящих к финишу первыми, про мастера Шу то в оранжевом, то в голубом, про завтрашний дождик и про его, Честера Гроува, скорую смерть. Вроде как ему вырвали сердце и окропили кровью землю у старого кладбища: жестоко, эффектно, вранье.
– Колесо времени невозможно использовать, – сказал он, умудрившись вклиниться в ее монолог. – Его охраняют стражи некроса, а еще мытарь. Артефактор встроил в колесо неупокоенную душу и тем самым допустил роковую ошибку. Мытарь не подпускает к колесу никого. Я лично думаю, что, возможно, и нет никакого колеса.
Кассандра умолкла, но Чес не распознал первых признаков надвигающейся беды. Даже порадовался внезапному затишью перед бурей. А потом ее изумрудные глаза влажно заблестели, а пухлые губки задрожали.
– О, нет, – с тревогой произнес Чес. – Кэсси, только не это!
Поздно. Шлюзы открылись, и слезы хлынули бурным потоком.
– Вы мне не верите! – рыдала она, вытирая мокрые щеки и всхлипывая. – Опять! Я уже и так, и эдак… Думаете, это приятно, когда на ваших глазах… И жук еще!
Чес быстро встал из-за стола, помог Кэсси подняться, пересадил на диванчик. Стакан холодной воды, салфетки. Воду она оттолкнула, салфетки разлетелись по кабинету.
Может, наложить на нее заморозку? Но когда заклятье спадет, истерика только усилится.
– Почему вы мне не верите? – вопрошала Кэсси, цепляясь за лацканы его пиджака. – Это так несправедливо! А еще зачет. Плетения Кулькаса – в совершенстве, а вы вдруг – задачка! – она забасила, передразнивая его интонацию: – Часики тик-так. Время вышло. Это у вас часики, понимаете?! – вскинулась она, заглянув ему в глаза. – Время истекает, мастер Гроув! Осталось три дня!
Ее ладонь вдруг опустилась ему на грудь, и вся Кэсси оказалась совсем близко. И ее зеленые глаза со слипшимися от слез изогнутыми ресницами, и искусанные в рыданиях губы, и гибкая спина под его ладонью – случайно обнял, на инстинктах!
– Сейчас ваше сердце бьется, – шептала она, запрокинув к нему лицо. – Вы живой. Вы очень живой, мастер Гроув. Сейчас все правильно.