Ведьмы.Ру
– В каком смысле?
– Да в прямом. Вот как ты.
– Я?
– Р-р-р, – из густой прибрежной травы раздалось грозное рычание, которое смолкло, а слева мелькнул рыжий хвост. И уже в другой стороны.
– Не жри только! – взмолился Игорек, ныряя в траву.
– Дети, – важно ответила Ляля, сама на эти игры глядя со взрослым снисхождением и некоторой завистью. А так-то… ну ты ж ведьма.
– Я – ведьма? – Ульяна подошла к пруду и заглянула. Конечно, искать в чёрной жиже отражение – так себе занятие, но… обычное лицо.
Симпатичное где-то даже, хотя мама всегда вздыхала, повторяя, что природа несправедлива, если Ульяне достались лишь крохи красоты. И в целом внешностью она, Ульяна, в отца пошла, а тот никогда не был красавцем.
Но… ведьма?
Волосы тёмные. Взъерошенные.
Глаза тоже тёмные, цвета непонятного, потому что он то ли зеленый, то ли серый, а порой и почти чёрный. Ресницы свои.
Брови тоже.
Губы… в меру пухлые, хотя Люська утверждала, что немного можно и подколоть.
– Ведьма, ведьма… она тебе не рассказывала?
– Кто?
– Мама твоя. Она ведь тоже…
– Ведьма?
– Ведьма…
Что-то плюхнулось в воду.
– Никитос! – возопил Игорек на берегу. – Ну я за тобой не полезу! И мыть тебя не стану! Сам вляпался, сам и вылизывайся…
– Станет. Они с малых лет дружат… короче, бабушка объяснит. А я пока так, чего знаю… ну твоя мама… она как бы сильно в девках засиделась. Характер у неё такой, что никто из наших и не решался посвататься… бабушка говорила, что поначалу ещё были те, кто решался, но… не сложилось.
Это да. Характер у мамы всегда был непростым.
Мягко говоря.
– Вот она и уехала. Поступать. Учиться. Выучилась и осталась. И свадьбу стала играть… решила то есть…
Сзади опять громыхнуло, но на сей раз жаром окатило.
– Ой, блин…
Волна пронеслась и по пруду, отчего белые волосы Ляли встали дыбом, Игорек отряхнулся, а откуда-то из камышей на противоположном бережку, донеслось:
– Да чтоб вас…
И дальше. Непечатно.
– Никитос, будешь ругаться, – сказала Ляля. – Я бабушке расскажу. В следующий раз она тебе и хвост, и рот шампунем вымоет.
– Язва ты, Лялька, – раздалось из темноты донельзя обиженное. – Посмотрел бы я, что ты сказала, если б с жабой и во рту…
– А я предупреждал, – крикнул в ответ Игорек. – Но разве ж ты слушаешь…
– Я, может, и рад бы, только это ж инстинкт… могучий инстинкт охотника. С ним разве совладаешь? Блин, вода тут грязная…
– В доме помоешься.
– Игорек, а ты не захватил… ну…
– Труселей – не взял, – Ляля ответила за Игорька. – И майки не взял. Потому что всё в багаже, а его ещё распаковывать надо.
Ульяна с трудом сдержала улыбку. А стена камышей зашаталась, выпуская рыжего веснучшатого паренька. Волосы его завивались спиральками, а веснушки захватили не только лицо и шею, но и плечи, и руки.
– Издеваешься? – с надеждой спросил он.
– Нет, – Игорек вздохнул. – Ты… может, обратно? А завтра уже опять.
– Ага… чтоб оно так просто… захотел и обратно.
– На втором этаже, – Ульяна всё же постаралась не улыбнуться. – Там в комнате, в шкафу, папины вещи… рубашки там, майки. Конечно, великоваты будут. Я сейчас сбегаю.