На обочине 40 плюс. Кляча не для принца

– Кого? Эту куру облезлую? – смерив меня задумчивым взглядом, проворчал охреневший Дед Мороз и, прищурившись, намекнул: – Пусть живёт, но, если попадётся мне ещё раз, сам разберусь.

– Ты не Дедушка мороз, – покачав головой, вздохнула я и, приготовившись бежать, выпалила: – Ты дедушка – хам и козёл обыкновенный.

– Я передумал. Коля, фас!

Эту фразу я услышала уже в полёте. Бежала, петляя между полок и витрин, а потом, достав банковскую карту прямо на ходу, ринулась к кассе, где народа было не так уж и много.

– Срочно! Пропустите! Вопрос жизни и смерти!

Добытой бутылкой я размахивала, как только что завоёванным кубком, но народ рисковать не стал. Шарахнувшись в стороны, они пропустили меня к кассе и, ворча что-то про падших женщин, вступать в перепалку не решились.

На улице меня накрыло. Вспомнив выражение лица несчастного мужика, я ржала на всю округу, ничуть не стесняясь. Даже заходя в подъезд родного дома, всё ещё нервно хихикала. И в лифте тихонько похохатывала, а вот у двери квартиры смеяться мне резко расхотелось.

Прислонившись спиной к дверному полотну, Ирка стояла и сверлила меня осуждающим взглядом. Выглядела она не очень: взъерошенная, зарёванная и со свежей царапиной на щеке.

Я подошла ближе и, закусив нижнюю губу, опустила глаза в пол, а она протяжно вздохнула и, прицыкнув языком, хрипло произнесла:

– Ну привет. Пиздец тебе, подруга!

Вера

– Сама догадалась или подсказал кто? – огрызнулась я и, достав ключи, проворчала: – Ир, мне жутко стыдно и всё такое, но… Знаешь, как мне хреново? А давно ли ты спрашивала, как мои дела? Не помнишь?.. Вот и я не помню. Так что оправдываться я не буду.

– Ну ты и сучка, Верка, – усмехнулась подруга и, закатив глаза, прицыкнула языком, следом пожаловавшись: – На подлёте сбила. Даже поорать толком не дала.

– Неужели не наоралась? – передразнила я и, открыв дверь, пихнула её в бок: – Заходи, у меня с собой лекарство от любого пиздеца есть. Универсальное и действенное. Правда, по рецепту с печатью 18+, но нам с тобой давно ли не пофиг.

– И то верно, – выдохнула Ирка и, плюхнувшись на облезлую табуретку, стоящую в прихожей, простонала: – И наоралась, и наревелась, и немного стилистом поработала, хоть молодость вспомнила.

– В смысле? – вздёрнув брови, буркнула я и, стянув шубку, потёрла одеревеневшие с мороза руки.

– Да так, – скромно пискнула Ирка и, стягивая пуховик, расплылась в коварной улыбке: – Кое-кому причёску подправила, шнобель подкорректировала и свисток…

– На плацдарм для приключений натянула, – завершила я её фразу, и, переглянувшись, мы заржали вовсе не как леди.

– Смотрю, она тоже внакладе не осталась, – заметила я, указав на длинную царапину на щеке подруги. Прошла в кухню и, достав с верхней полки буфета аптечку, протянула Ирке и посоветовала: – Продезинфицируй, а то мало ли чем она тебя заразить может.

– Если только блядством, – фыркнула Ирка. Устроилась на угловом диванчике и, вытащим ватные диски и перекись водорода, созналась: – Это не она. Это я сама себя царапнула.

– В порыве ревности? – хихикнула я, а подруга закатила глаза и покачала головой.