За твоей спиной

Расул дышит шумно. Осматривает мое лицо. Злится.

Нет. Он в ярости.

Так же, как и я, черт возьми.

– Может, и за говнюка Салтыкова я тебя заставил замуж выскочить?

Немыслимо! Претензию мне высказывает!

Быстро оглаживаю пылающее лицо и сдерживаю трясущийся подбородок. Собираюсь с силами на ответ.

– Ах, вот в чем дело! Это месть, да? Хаджаев, как это низко! Мстить мне за то, что я не страдала по тебе десятилетиями!

Усмехаюсь. Но недолго.

Жестокая сука во мне вдруг надламывается. А под ней – неуверенная, хрупкая девочка, которая начинает бездумно причитать:

– Как ты мог, Рас? Как ты мог подумать, что такой вариант меня устроит?

– Какая разница, если вы в безопасности? – спрашивает он глухо, сверля глазами скулу. – Какая разница, если тебя больше никто не трогает?..

– Мне было лучше, когда страдало мое лицо, а не гордость! – кричу отчаянно. – Так мне больнее!.. Ты хоть раз подумал обо мне, когда решил сотворить такое?

– Твою мать! – ругается, задирая голову и зажмуриваясь.

Я с ума сойду!

Уже сошла.

Он меня свел.

– Что?.. – бью.

Точечно колошмачу каменные плечи, шею, грудь и твердый живот. Рву строгий пиджак, дернув его за лацканы.

– Ты… подумал… обо мне? – жалобно спрашиваю, успокаиваясь, когда оказываюсь в сильных руках, прижатой к теплому телу.

– Я только и делаю целыми днями, что думаю о тебе…

Думает обо мне целыми днями? Зачем?.. Он ведь сам меня бросил. Уехал, не попрощавшись лично. Так, будто несколько месяцев, проведенных вместе, абсолютно ничего не значили.

Пульс зашкаливает, но я с трудом нахожу внутри остатки смелости и поднимаю лицо. Смотрю в потемневшие от возбуждения глаза.

Тело неистово дрожит.

Расул склоняется и грубовато проезжается своими жесткими губами по моим, приоткрытым, жадно забирая с них рваное дыхание. Я издаю короткий стон.

Он делает это со мной снова. И еще. Так жадно, будто целовать меня нельзя, но ему… сил нет как хочется.

До ужаса хочется мои губы.

И я, черт возьми, снова это чувствую. Женщиной себя ощущаю. Красивой и желанной. Забытое ощущение проходится стаями мурашек от макушки до пяток и концентрируется внизу живота.

– Блядь, это невозможно!.. – бормочет Расул и нападает.

Целует!.. Он меня целует!

От напора горячего языка в голове становится пусто. Земля уходит из-под ног, поэтому я покрепче сжимаю лацканы пиджака, а руки Расула гуляют по моим волосам, плечам, позвоночнику, бедрам и ягодицам. Ласкают, сжимают.

Подчиняют и вспоминают.

Тоже вспоминаю. Только заторможенно.

После нескольких секунд искреннего замешательства робко отвечаю на поцелуй и перемещаю ладони на мужественное лицо. Царапаю кончики пальцев короткой щетиной и наслаждаюсь этим забытым ощущением.

Так вкусно…

Выгибаюсь, сильные руки требовательно стискивают талию, и я чувствую внушительную эрекцию, упирающуюся мне в живот.

Нам нельзя. Или можно?

Расул с громким вздохом отстраняется и уверенно разворачивает меня к окну, прижимаясь сзади всем телом и сцепляя руки под грудью.

– Красивое платье, – замечает, очерчивая ряд пуговиц на талии.

– Откуда я знала, что эта Алия – родственница Мадины? – жалуюсь.