Весенняя любовь. Подарочное издание солнечных историй от Аси Лавринович
– Очень прелестные! – улыбнулся ей Артем. Ага, «очень»! Зачем обманывать? Никого не умиляют чужие дети… Или он это с сарказмом ответил? Тем не менее бабушку его слова удовлетворили, она ответила ему довольной улыбкой.
– Такими сорванцами в детстве были, непоседами… – Бабуля, предавшись воспоминаниям, подперла рукой подбородок.
Ой, кажется, началось. Я напряглась, изредка бросая быстрые взгляды на Тему.
– Помню, Рита подначивала Ромку на всякие «темные делишки»!
Нет, бабушка, зачем? Зачем ты ему это рассказываешь? Он мне – никто. И я ему тоже. Зайцу неинтересно слушать детские истории обо мне и моем брате…
– Очень уж они любили железные турники зимой облизывать. И ведь знают, шмакодявки такие, что прилипнут, а все равно судьбу испытывали. По нескольку раз за зиму с ними такие оказии происходили! Это все Ритка!
Бабушка кивнула на меня.
– Стоят двое с высунутыми языками, воспитатели водичку теплую льют, остальные дети вокруг веселятся, а эти ревут… Экстремалы.
Бабуля засмеялась. Лично я не видела в этом ничего смешного. Ни тогда, ни сейчас. Ну, любили мы с Ромой поспорить, кто прилипнет, а кого пронесет… Но нас не проносило. Мороз и железо не щадили в те годы никого.
– А одно время у них была мания вещи с балкона швырять, – опять начала бабушка. – Что в квартире плохо лежит – сразу с пятого этажа фьють! Отцовы тетради, бижутерия матери… Продуктами кидались! Даже бедную кошку хотели спустить один раз.
– В тебе всегда были живодерские наклонности? – обратился ко мне довольный Заяц.
– Кошку выкинуть Ромка хотел! – проворчала я. – Она потом от нас сбежала…
– Неудивительно! – хмыкнул Артем, делая очередной глоток чая. Неудивительно ему! Будет умничать – снова Володьку на него натравлю!
– Самая беда, конечно, была с одеждой, которая на балконе сушилась. Вот ее Рита первым делом спускала на асфальт! Сосед с четвертого этажа жаловался тогда: стою, курю, никого не трогаю, и нижнее белье пролетает… Так сказать, панталоны… Неудобно было родителям, конечно!
Заяц громко засмеялся. Впервые я видела, чтобы он веселился так бурно и искренне.
– Смотри чаем не захлебнись! – проворчала я. Кажется, нам с Темой пора сматывать удочки. У бабушки в арсенале много историй про нас с Ромкой. Заяц может до ночи сидеть ржать. А потом ведь еще и мне будет это припоминать… Ну бабушка!
– А как они лужи мерили по весне? Ритка как-то целый сапог воды набрала, да там в мутной луже его от тяжести и оставила. Всем двором искали резиновый сапог… Как сгинул! Так она в марте в одном резиновом и доковыляла до дома, потом с простудой валялась. А как лужи высохли, сапог и нашелся. Посреди двора красовался…
– Нам с Артемом пора! – встала я из-за стола.
– Разве? – удивился Заяц.
Я рассердилась. Ему что, действительно заняться больше нечем, кроме как сидеть на кухне у незнакомой пожилой женщины и слушать байки о малоприятной ему партнерше по проекту?
– Ага! – Я сердито глядела на Артема впервые сверху вниз. – Пойдем, пойдем, Заяц. Больно ты у нас… у самого себя, то есть… любознательный.
Я первой вышла из кухни. Теме ничего больше не оставалось, как пойти за мной.