Нити судьбы. По ту сторону барьера

Башня, г. Илана, королевство Иллинуя

938 год Века Дракона.

Открыв дверь в свою комнату, Дарий заметил на полу, прямо возле порога, сложенный вчетверо лист. Наклонился, поднял его, ухмыляясь. Виола соскучилась и назначила встречу? Простила всё-таки. Он знал, что она не сможет дуться долго. Просто не сможет.

Дарий разворачивал бумагу с легким чувством самодовольства, уже предвкушая приятную ночь. Аккуратные линии незнакомого почерка сообщили место и время. Подписи не было. Не было и сопутствующих романтических признаний. Он поднес бумагу к носу: ничем не пахнет, значит, не от женщины, те любят сопроводить послание каким-нибудь цветочным ароматом. Вспыхнувшее ранее изумление отозвалось интересом. Кому и зачем он мог понадобиться? Но если это всё же дама, то у неё получилось обратить на себя внимание.

До назначенного часа было не так много времени. Дарий переоделся в простую рубашку и брюки и, оставив мантию в комнате, поспешно вышел. По дороге он вспоминал всех магнесс, которые недавно флиртовали с ним, и гадал, кто же мог прислать ему записку. Может, Фелиция? Злюка из новеньких ищеек, острый язычок которой вечно находит себе проблем? К нему, Дарию, у неё была вообще сильная неприязнь. И хоть поводов для этого он не давал, Фелиция не упускала возможности его уколоть каким-нибудь язвительным замечанием. Истинную причину подобного он улавливал всеми фибрами своей души… Хотя нет, скорее, тела. Влечение, которое отражалось в её глазах, сложно было с чем-то спутать. Его чутье в любовных делах ещё никогда не подводило.

Перед нужным поворотом Дарий замедлился, успокоил дыхание и вальяжной походкой вышел к обозначенной в записке статуе магов воды. Звук воды, переливающийся из чаши, выполненной в форме руки, в большую чашу фонтана, раздавался в ночи мягким журчанием. Табличка «Жизнь во благо остальных», установленная на стенке нижней части композиции, притягивала взгляд. Дарий усмехнулся. Кто-нибудь вообще верит в это? Лично у него нет знакомых, которые бы идеализировали своё существование и трактовали смысл жизни в таком ключе.

Дарий скучающе прошелся вдоль фонтана, опуская пальцы в прохладную воду. Он, конечно, больше любил композицию своей стихии, которая была расположена в противоположной части сада, но в такую душную ночь сойдет и эта: хоть немного охлаждает пространство.

Шагов он не услышал, скорее, ощутил чье-то присутствие и резко обернулся. От изумленного возгласа не удержался:

– Эарендил?!

Эльф коротко кивнул в знак приветствия, останавливаясь на комфортном расстоянии, которое позволяло не повышать голос в разговоре, но и не подходить близко. Дарий не любил молчание и загадки, поэтому сразу перешел к делу:

– Зачем хотел меня видеть?

– Я не доложил Инквизитору о твоем упущении.

Голос эльфа был ему неприятен. Если бы звук можно было нарисовать, то низкий диапазон звучания кайнарис получил бы определение льда. Упоминание об их стычке вызвало внутри волну негатива, смешенную с сожалением и грустью, которая охватывала его каждый раз при воспоминании о рыжей ведьме.