Снежные искры
Когда они, наконец, спустились на кухню, Олеся, снимая шарф, кивнула на старинные часы. Время было ближе к полднику.
– Ну что, теперь чаем не обойдёмся. Или, может, пока какао? А я быстро нам приготовлю что-нибудь перекусить. Я так устала махать лопатой, что рук не чувствую. Нужно передохнуть.
– Какао звучит идеально, – кивнул Максим. Он не любил сладкое, но какао стояло на отдельной ступени. Оно было родом из детства, когда вот такими же холодными зимними вечерами мама варила сладкий напиток ему с братом и рассказывала сказки о волшебных мирах.
Его мышцы тоже приятно ныли от уборки снега. Он почти забыл, каково это – устать от простого физического труда. Максим потёр затёкшие плечи и с улыбкой посмотрел на Олесю. Её раскрасневшееся на морозе лицо, лёгкая небрежность в движениях и сияние в глазах будто наполняли всё вокруг теплом. Этот день действительно получился чудесным – спокойным, но каким-то удивительно значимым.
К вечеру мороз усилился, и ветер принёс с собой новые облака, намекая на свежий снегопад. В условиях изоляции усадьба стала каким-то убежищем на двоих. Это непредсказуемое обстоятельство начинало связывать двух совершенно незнакомых людей невидимыми нитями, заставляя узнавать друг друга всё лучше.
Вечерами в усадьбе становилось особенно тихо, только потрескивание дров в камине нарушало тишину.
Свет лампы торшера за плечом Максима мягко освещал комнату, создавая уютный полумрак. Он положил книгу, которую пытался читать, на стол и повернулся к камину, разглядывая игры язычков пламени. Атмосфера располагала к философским размышлениям: о прошлом, о том, что упущено, и о том, что ещё только может быть. Словно само время здесь замедляло ход, давая возможность задуматься о главном. В городе у него совсем не было времени на праздное безделье или неспешные размышления. Каждый день был расписан по минутам, наполнен встречами, звонками и бесконечными делами. Но здесь, в тишине усадьбы, всё было иначе. Казалось, само место заставляло его остановиться, прислушаться к себе и обратить внимание на то, что он давно отодвинул на задний план.
Олеся появилась в дверном проёме, держа в руках ещё одну вязанку дров. Её щёки слегка покраснели от холода, волосы растрепались, и она выглядела так естественно, что Максим снова поймал себя на мысли, как сильно она отличается от всех женщин, которых он знал раньше.
– Зачем сама? – мужчина поднялся с кресла, перехватывая тяжёлый груз.
– А кто, если не я? – усмехнулась Олеся, но в её тоне не было упрёка, скорее, лёгкая насмешка.
Максим хмыкнул, чувствуя, как грубые края поленьев режут ладони. Конечно, он умудрился занозить руку – перчаток ведь на нём не было.
– Чёрт, – пробормотал он, внимательно рассматривая ладонь.
– Давай посмотрю, – спокойно сказала Олеся, кладя дрова у камина. Она протянула руку, и Максим без лишних слов позволил ей осмотреть занозу. Её пальцы были тёплыми и лёгкими, хотя он ощутил, как её прикосновение вызвало странный трепет.
– Ничего страшного, – сказала она, улыбнувшись. – И даже не вздумай жаловаться, как ребёнок.