Чёрный Город

Он сделал то, что хотел, не отступил, и он умер – но умер уже внутри белой вспышки, порожденной гибелью непобедимых тварей.

Проводник никогда не сочувствовал жителям этого города – напротив, он считал, что смерть они вполне заслужили. Потому что они даже не понимали, как им повезло. Они получали воду по первому желанию, катались на машинах, которые не могли переломить им хребет, ныли о том, что не хватает денег на сотое платье, и тратили ресурсы на забавы… Да если бы проводник застал кого-то настолько беспечного, он бы сам этого избалованного слизня проучил!

Нет, город не для таких вот слабаков, город для сильных. Для проводников, например, которые заслужили право здесь находиться. Потому что если даже какие-нибудь беженцы чудом переживут дорогу и доберутся до этой точки, дальше они не пройдут. Мертвые города привлекали не только людей… За годы запустения тут накопилось всякого.

Эта территория не принадлежала никому и принадлежала сразу всем. Проводник не заблуждался на ее счет, он не сомневался, что убить его может каждая улица, и вполне справедливо было бы бояться с первого шага в зону запустения до последнего. Только вот если все время бояться, можно сойти с ума и однажды поддаться страху последний раз. Поэтому проводнику было куда выгодней верить, что это его территория, с ним тут ничего плохого не случится.

Если он будет соблюдать правила, разумеется, и он соблюдал. Первым и главным было не соваться сюда после наступления темноты, этого ни один из проводников не делал. Вторым – всегда проверять маршруты. Да, даже знакомые. Потому что в мертвых городах постоянно что-то меняется, и прежде, чем вести сюда группу истеричных беженцев, которые наверняка в критический момент станут обузой, нужно самому убедиться, что путь по-прежнему безопасен.

Именно этим и занимался сегодня проводник. Он двигался по широкому проспекту, разглядывая уже знакомые громады зданий, частично обвалившихся, но все еще величественных. Природа, избавленная от людей, брала свое – медленно, зато неотвратимо. Трава пробивалась через асфальт, кусты умудрялись разрастись в трещинах, покрывавших теперь стены и крыши. Мох и лишайник и вовсе не знали преград, их остановить могло разве что солнце, но солнце сюда добиралось редко, в центре правили тени.

За грязными окнами стеклянного здания мелькнуло движение, и проводник, до этого расслабленный, даже насвистывающий себе под нос незамысловатую мелодию, замер, насторожившись. Движение повторилось, белое пятно прильнуло к окну… Проводник хмыкнул и двинулся дальше. Оно хочет, чтобы он увидел, хочет, чтобы вошел, значит, само вылезти не может, вот и все, что ему нужно знать.

Чуть дальше находилось здание, которое проводнику особенно нравилось – старинный дом, на удивление хорошо выдерживавший испытание временем, даже сохранивший редкие вспышки белой декоративной штукатурки. Правда, это сложно разглядеть за одичавшим парком, теперь превратившимся в настоящий лес, но проводник подходил достаточно близко, чтобы увидеть. Раньше, теперь-то уже нет – он еще месяца два назад услышал дрожащий девичий голос, доносившийся из разбитого окна: