Семена войны

– Прошу простить мне мой ответ, – глубоко вздохнув, начала она. – Но ваше предложение неприемлемо.

– Есть другое?

Гимлор с трудом обуздала гнев, чувствуя, как в голове словно молот застучал:

– Вы видели мои земли. Они не бесплодны, и они стоят по меньшей мере двадцать пять маллеанов за участок, но я бы не продала их и по этой цене, поскольку стоит только соседним королевствам прийти, постучаться ко мне в дверь и попросить эликсир, который есть только у меня – и их цена вырастет.

Переводчик вздохнул.

– Я бы рекомендовал тебе принять предложение.

– Почему это?

Парень столь пристально уставился на нее, что она даже вздрогнула от неожиданности. А он вдруг ухмыльнулся:

– Давайте будем честными, мадам Гимлор. У тебя в этой дикой местности нет никакой поддержки. Да, ты владеешь этой землей, но что мешает другим королевствам захватить вашу землю? Я не вижу ни армии, ни политических лидеров, ни генералов, ни защитных стен, окружающих ваш город. У тебя нет здесь никакой власти. Ты всего лишь изгнанница, которой посчастливилось наткнуться на нечто ценное. Скоро твой источник эликсира обнаружит кто-то другой – и это просто вопрос времени. Зачем нам платить за то, что мы можем… просто взять? – Мужчина сделал многозначительную паузу, отхлебнул из бокала и продолжил. – Послушай, все, что ты можешь сейчас сделать – просто согласиться на цену, которую я предложил. И ты либо принимаешь ее, либо потеряешь и землю, и золото.

Она глубоко вздохнула и вытерла рот, изо всех сил пытаясь сдержаться и чувствуя, как дрожат руки.

– Прошу прощения, мне нужно привести себя в порядок.

Она бросилась прочь из комнаты, не задумываясь, как к ее столь поспешному уходу отнесется герольд. Выскочив в соседнюю комнату, она рванулась к лестнице, ведущей на второй этаж, но остановилась на полпути, хватая ртом воздух. Ей было нечем дышать, она задыхалась от страха и тревоги, чувствуя себя загнанным в угол животным.

«У тебя нет никакой поддержки…»

Каждое слово ранило так, словно сейчас с ее плоти сдирали бинты, прикрывающие глубокие раны. Сколько раз она это слышала? Эти слова вернули ее в прошлое, оживив воспоминания, которые должны были остаться погребенными. Сирестирцы решили играть не по правилам. Одно дело, если бы они просто решили обмануть ее на деньги, но они пришли за тем, что было ее средствами к существованию, пришли за всем тем, что у нее было.

И Гимлор не могла им этого позволить.

Она, стиснув зубы, сидела на лестнице, обхватив ноги руками. Правая ладонь скользнула к ножнам на лодыжке, и женщина выхватила кинжал, чувствуя, как ее вновь захлестывают воспоминания. Она смотрела на безупречный тонкий клинок, некогда подаренный ей мадам Маци.

– Что мне делать с этими ублюдками? – прошептала она.

Мадам Маци – хозяйка подпольного приюта, в котором Гимлор провела большую часть своей юности, и предыдущая владелица кинжала, вероятно, сейчас сказала бы не сметь плакать, держать эмоции в узде и не позволять никому использовать ее в своих интересах.

В Мозенделе все сироты считались собственностью короны. И если бы все было именно так, как и должно было быть по воле короны, – Гимлор следовало запихнуть в курильню, чтоб узнать, станет ли она курильщиком или погибнет во время этого страшного опыта. Выжив, Гимлор превратилась бы в одну из тех многих машин для убийства, воспитанных в полной лояльности короне. А умерев в курильне – стала бы еще одной мертвой бродяжкой, которая уже никому не могла помешать. Мадам Маци нашла ее раньше, чем королевские курильщики. Раньше, чем они смогли превратить ее в одну из них.