Прорвёмся, опера! Книга 3

Штатных кинологов в городе у нас нет и появятся нескоро, а из области никто не приедет. Так что придётся всё делать самому.

– Ну что, красавица, – спокойно говорил я. – Ну давай знакомиться.

Неважно, что ей говорить, лишь бы в голосе была уверенность и твёрдость, но без угрозы. А чтобы собаку не сбило с толку, надо без всяких церемоний отгонять всех зевак, а то живо встанут и будут пялиться, давая советы. А дядю Гришу, нашего водителя, я отправил купить немного курятины, чтобы прикормить животное. Несмотря на его бурчание, из которого можно было разобрать только нецензурщину, он уехал.

– У меня шоколадка есть, – тем временем сказал Ванька-судмед, залезая в карман.

– Сладкое собакам нельзя, – в видом эксперта произнёс наученный таким вещам Толик.

Следователь Ирина пришла на своих двоих, потому что до прокуратуры тут было рукой подать, так что вся оперативно-следственная группа в сборе. Но она осталась в стороне, верно поняв, что пока лучше не мешать.

– Ну же, – говорил я, – всё хорошо будет с тобой, не оставим.

Рычать овчарка перестала, помахала хвостом, но это ничего не говорит, потому что она тут же может броситься в атаку, если посчитает, что хозяину что-то угрожает.

Дядя Гриша вернулся скоро и вылез из машины, держа в руке пакетик с кусочком филе.

– Я так не жру, как она, – на удивление чётко сказал он. – Еще рекламу тут недавно видел по телеку. Пёс говорит: фу, котлеты… Шоб я так жил.

– Дядь Гриш, не ворчи.

Я взял холодное мясо, чуть согрел его в руке и начал процесс прикорма, отрезая кусочки складным ножом, который взял у Толи. Сначала подбрасывал на землю издалека, потом подходил всё ближе и, наконец, когда понял, что животное ко мне привыкло, осторожно взял поводок.

Ответом на это было тихое рычание, но я увидел на ошейнике медную табличку. Имя видно не полностью, но я догадался, что там может быть написано.

– Герда! – позвал я. – Герда! Хорошая собака, хор-рошая!

Овчарка, услышав своё имя, тут же навострила ушки, глядя на меня. И следующий кусок она уже взяла у меня с руки.

– Герда, сидеть!

Послушалась, но не очень охотно. И я чуть её отвёл, собака заскулила, оборачиваясь к хозяину, но пошла рядом – не натягивая поводок, но время от времени приходилось её подзывать.

– Работайте, – бросил я. – Только осторожно, она смотрит.

Пару раз Герда зарычала, когда судмеды подошли к телу, но я её успокоил. Слушается, скулит, смотрит на меня. Так, контакт есть, вот только что с ней делать дальше? Припоминаю с первой жизни, что у этого убитого была только сожительница, которая собаку боялась. Скорее всего, она тогда прогнала Герду. Так что животину надо куда-то устроить.

– На строгом ходишь, – я, проверив ошейник, наткнулся пальцами на шип изнутри. – Не очень послушная девочка, значит. Хотя, скорее, никто с тобой толком и не занимался. Дай лапу.

Лапу она давать не умела. Я немного подумал, почесал её за ухом, погладил, и она со скулением уткнулась мне мордой в бедро.

– Какая собака, – пьяный Ручка подошёл чуть ближе. – Собака, собака.

Он неумело погладил её по голове, Герда чуть забурчала, но не зарычала, к пьяным, выходит, привычная, хозяин-то точно был не против прибухнуть. Но один раз чуть не бросилась, когда Ванька расстегнул куртку на её хозяине, чтобы проверить рану.