Хаски и его учитель Белый кот. Книга 1

– Ох, какой быстрый конь!

– Наверное, это бессмертный мастер с пика Сышэн!

Пока народ обсуждал происходящее, со стороны пика Сышэн примчался вороной конь и молнией ворвался в самый центр маленькой площади, где шло уличное представление.

На лошади сидели двое: некто в черной широкополой шляпе с вуалью, так плотно закутанный в темный плащ, что было не разобрать ни его возраста, ни пола, и рядом – неуклюже сидящая в седле женщина лет тридцати-сорока с изрезанным морщинами лицом, явно многое испытавшая на своем веку.

Стоило женщине увидеть медвежат с человеческими лицами, как по ее щекам заструились слезы. Она кое-как спешилась и, пробравшись сквозь толпу на подкашивающихся ногах, рухнула на колени возле одного из «детенышей писю».

– Сынок! – прорыдала она, обнимая медвежонка. – Мой сыночек…

Столпившиеся кругом зрители обомлели.

– Э? – пробормотал кто-то, скребя в затылке. – Разве это не детеныши легендарного зверя писю? Почему эта женщина зовет его сыном?

– Неужто она – самка писю?

– Ого, невероятно! Самка сумела принять человеческий облик!

Пока невежественные местные крестьяне мололи чепуху, Мо Жань наконец сообразил, в чем дело.

По слухам, некоторые странствующие заклинатели обманом уводили маленьких детей, отрезали им языки, чтобы они не могли говорить, а потом обваривали их кожу крутым кипятком и приклеивали поверх ожогов шкуры диких зверей. Когда кровь сворачивалась, шкура намертво прирастала к телу ребенка, и со стороны он выглядел как настоящее чудище.

Эти дети были немыми и не умели писать; все, что они могли, – это позволять измываться над собой. Их заставляли показывать представления вроде «Писю считает», а при попытках воспротивиться били палками или хлестали плетьми.

Неудивительно, что Мо Жань не ощутил даже намека на темную энергию, которой «потела» нечисть. Эти «писю» были живыми людьми, а вовсе не чудовищами…

Пока он размышлял, всадник в темном плаще негромко сказал заклинателям пару слов, чем вызвал у них бурю негодования.

– Извинения? – заорал один. – Да я даже не знаю, как это слово пишется!

– И что с того, что ты с пика Сышэн? – орал другой.

– Не суй свой нос в чужие дела! – кричал третий. – Бей его!

И он бросился вперед, намереваясь намять бока «темному плащу».

– Ой-ой, как они с ним жестоко… – Мо Жань только усмехнулся, наблюдая за тем, как бьют его товарища по духовной школе.

Кидаться ему на выручку он не собирался. Еще в прошлом ему опротивела манера последователей этой школы повсюду выступать поборниками справедливости и чуть что, как полные идиоты, бросаться защищать всех подряд с клинком наголо. Стоило котенку какой-нибудь деревенской тетки Ван залезть на дерево и застрять, как эти остолопы тут же бежали снимать его оттуда. Словом, все последователи школы от прислужников до самого главы были полными недоумками.

Да, в этом мире творится много несправедливости, но почему это должно кого-то заботить? Пытаться что-то исправить – дело чересчур утомительное, так и помереть недолго.

– Начали, начали драку! Ого, ишь ты! Вот это удар!