Эльфийский бык – 3

– Слишком он живой для покойника.

– Это он просто ещё не осознал.

– …и представьте глубину трагедии, разразившейся…

– Возможно, его стоило бы поторопить, – Калегорм окинул окрестности взглядом.

– …и вы сами сможете убедиться, что всё, сказанное здесь, правда.

И отметил, сколь внимательно прислушиваются к каждому слову Тополева люди в форме. Они и ближе-то подошли. За ними подтянулась и съемочная бригада.

– Прошу, господа, прошу… – Тополев указал рукой на ближайший лес. – Идти недалеко… именно здесь разыгралась трагедия.

– Я ему сейчас… – Ива-эн шагнул было вперёд, но Калегорм придержал его.

– Не стоит, – сказал он.

– Но он… он ведь…

– Деве не угрожает опасности, – Калегорм вдохнул воздух, наполненный лёгким ароматом цветущей конопли. Надо же, рано она здесь… и силы в поле вложили немеряно. Эта сила ощущалась кожей, она пронизывала-то и землю, и воздух, и сами растения.

Тёплая.

И живая.

Хорошо.

И стрекоза, опустившаяся на ухо, больше не раздражала.

– И что делать? – Ива-эн смотрел вслед людям, которые, выстроившись вереницей, потянулись куда-то к направлению леса.

– Думаю, сперва стоит посмотреть, куда все идут и зачем.

– Я… никого не убивала, – дева Мария выглядела бледной и несчастной. – Я никого…

– Не сомневаюсь, – поклонился Калегорм. – Но даже если вам захочется вдруг кого-нибудь убить…

– Не захочется!

– Мало ли… случай там подходящий подвернётся или настроение. Или настроение и случай… в конечном итоге я это говорю умозрительно… так вот… исходя из нынешней вашей принадлежности к правящей Ветви, вы имеете право…

– Убить? – удивление девы было искренним.

– В том числе… если ситуация такова, что вашей чести, достоинству или чувству прекрасного наносится ущерб.

– Чувству прекрасного? – уточнил тот, тёмный и представился: – Я Волотов. Береслав.

– Огненная кровь.

– Это да… так… а чего там с чувством? Прекрасного?

– Весьма сложно достичь душевного равновесия и сохранить его, и во многом именно чувство прекрасного способствует…

Лес одарил тенью.

– Марусь… ты это, если кого грохнешь, теперь говори, что он наносил ущерб твоему чувству прекрасного!

– Да не собираюсь я никого грохать!

– Это потому что у тебя ещё чувство прекрасного недостаточно развилось.

Дети.

Какие они забавные… Калегорм, оказывается, забыл, что может быть так вот…

– А вы к нам надолго? – император, воровато озираясь, приблизился.

– Как получится. Меня ведёт судьба.

– Хорошо, тогда, что не мимо.

Калегорм позволил себе слегка улыбнуться.

– Если что, я тут… не позволю обидеть, но вот… инкогнито… не хотел бы… раскрывать. Раньше времени.

– Все мы носим маски. Главное, не потерять средь них истинное лицо.

Собственное лицо императора вытянулось, и он слегка отстал, явно пытаясь отыскать в древней мудрости скрытый смысл. Возможно, он там имелся, но к стыду своему Калегорм сказал первое, что в голову пришло.

Не признаваться же теперь…

– Но переживать не стоит. Думаю, я способен решить данную проблему в правовом поле.

– А если…

– А если не получится, то… откроются иные варианты развития событий.