Эльфийский бык – 3
– Эльфийский посол, – Калегорм пытался понять, стоит ли ему взять эмоции под контроль, рискуя вновь их утратить, или же повиноваться и оторвать голову наглецу.
Голова гудела.
На лбу мелко пульсировало место столкновения с бутылкой, которую пальцы сжимали за горлышко. Обычная бутылка. Пивная. Стеклянная.
– Эй, Вихров! – заорал тип с револьвером и ткнул им же, но в другое место. – У нас тут эльфийский посол!
И заржал.
И те, на машине, тоже рассмеялись.
Ну да, вероятно, нынешний вид Калегорма была далёк от привычного в посольстве, однако следует понимать, что в джинсах и майке путешествовать много удобнее, даже если идёшь тропой. Калегорм подумал, что, верно, стоит извлечь парадное облачение, прихваченное для случая, если понадобится представлять интересы юноши.
Потом подумал, что юноши здесь нет.
– Ты… посол… не пошёл бы? – схохмил тип и опять пистолетом ткнул.
– Куда? – уточнил Калегорм.
– А вот… к нам… в гости, – и указал на машинку.
Джип.
Военного образца, пусть и переданный для гражданских нужд, но обводы и вот эти черные наросты, под которыми скрывались щитовые установки, не спрячешь. Разве что артефакты или разрядились, или были демонтированы. Во всяком случае, энергетическое поле виделось Калегорму весьма разреженным.
– Мужик, ты что, тупой? Двигай, кому говорят… посол ссаный.
И слова тип поддержал оплеухой, которую отвесил со всего размаху и так, что Калегорм от неожиданности – всё же послом он был последнюю сотню лет и как-то привык что ли к собственной физической неприкосновенности – эту оплеуху пропустил.
Более того, перчатка на человеке была артефакторной.
С усилителем.
И сила удара оказалась такова, что Калегорма опрокинуло.
В куст.
В тот куст, под которым мочился человек.
И гогот его товарищей окончательно разрушил путы разума.
– Шевелись, урод ушастый, пока я тебе тут…
Человек не успел понять, как умер.
Наверное, если бы так и не случившаяся медитация, Калегорм сумел бы смирить и гнев, и иные эмоции, теперь напрочь затмившие разум. Всё же работа послом накладывала свои ограничения.
Он бы попытался договориться.
– …ты это снял? Во ржака…
Донеслось от машины.
– Эй, ты чего творишь! – до них, кажется, начало доходить. И громко резко бухнул выстрел. Завоняло порохом и железом, но пулю Калегорм отвел рукой. Сила, почти остановившая движение в его теле, что и заставило осознать близость финала, вдруг покатилась волной.
– Вот…
И обозвали нехорошо.
Ладно, послов обзывали. Это случалось не единожды, особенно во времена прежние, когда правители часто изволили себе выражать свои мысли прямо, не особо заботясь о чужих чувствах.
Град пуль затарабанил по щиту.
Послов и казнили.
Вешали.
Рубили головы. Эдайма Печального, отправленного в году тысяча четыреста тридцать седьмом на острова Ирландии, вовсе четвертовали. А его прадеда еще прежде зашили в мешке со змеями, но это уже было в Пустынном Халифате.
Да и выжил он.
В отличие от правнука.
Не важно. Главное, что никогда ни в одной стране на посла не мочились! Этого оскорбления душа снести не могла. И лук предков сам лёг в руку.