Каролина. Часть третья

Меня жестко мутит, но я даже не могу позволить мысли о тошноте появиться в голове. Единственное, что я съела за последние дни – таракан, и я не могу потерять его так бездарно.

Стараюсь отвести взгляд от Поула, но это выше моих сил. Желудок скрутило от голода, он болит, а меня трясет, губы дрожат.

– Хочу рассказать тебе интересную историю про голод, – начинает Поул, наконец-то откладывает вилку и промакивает губы салфеткой. Он внимательно смотрит мне в глаза и, поняв, что я внимательно его слушаю, продолжает: – Длительное голодание приводит к печальным, а порой и безвозвратным последствиям. В среднем, находясь в плохо вентилируемом помещении, проводя ночи на холодном влажном полу и не принимая пищу, люди проживают около двух недель. Удивительный факт: мужчины умирают быстрее. Я не уверен, что есть такое понятие, как голодная смерть, ведь мои ученые всегда проводят вскрытие после смерти и чаще всего это отказ сердца.

– Когда я ела в последний раз? – спрашиваю я.

– У меня в гостях ты семь дней, плюс дорога. И не забывай о том, что мне неизвестно, сколько ты не ела до того, как запрыгнула ко мне в машину, и мы умчались прочь от Салема.

– Больше недели, – шепчу я сама себе.

– Твой организм ослаб, иммунитет практически уничтожен, если ты подхватишь какую-нибудь болезнь, то уже не выкарабкаешься. Мышечная масса разрушается. Мозговые соединения деградируют. – Поул делает паузу и, наклонившись немного вперед, наносит контрольный удар: – Эшли, ты умираешь.

Каждое его слово делает меня слабее. Поул говорит про мышцы, и я понимаю, что с трудом переставляла ноги, когда шла сюда. Мне не сбежать. Только на тот свет.

– Ты меня убиваешь, это я поняла, – еле ворочая языком произношу я.

Поул кладет ладонь на сердце и смотрит на меня так, словно я опорочила его честь и достоинство.

– Что ты такое говоришь? – спрашивает он. – Это голод, не я.

Мысленно молюсь о том, чтобы Поул уже сказал, что ему от меня нужно. Если он протянет еще немного, то мое тело скорее всего ему не поможет.

Впитываю в себя запахи еды, а голова идет кругом.

Я теряю связь с реальностью.

В голове эхом разносятся слова «Эшли, ты умираешь».

Поул поднимается со стула, как с трона – величественно и пафосно. Подходит ко мне и садится на край стола. Берет глубокое блюдо и наливает в тарелку суп, поднимает ложку и набирает в нее что-то жидкое. Когда он подносит ложку к моим губам, я даже не думаю о том, что еда может быть отравлена. С готовностью принимаю пищу и проглатываю ее с такой скоростью, будто она может убежать у меня изо рта. Поул гладит меня по влажным волосам и сообщает:

– Теперь ты моя любимая зверушка.

Мне плевать, как он меня называет. Он дает мне еще шесть ложек супа и откладывает столовый прибор. Берет салфетку и вытирает мне губы.

– Много нельзя, тебе станет плохо. Если будешь выполнять то, что мне нужно, я позволю тебе поесть еще и вечером.

– Я все сделаю, – обещаю я.

В любой другой ситуации мне было бы стыдно за себя, но не сейчас. Это не я сказала, а чувство голода и желание жить.

– Так-то лучше. Отец всегда говорил, что у тебя сильный характер, а я знал, что смогу сломать тебя.