Падший – 2

На такое я не подписывался! Я не спаситель! Уже были прецеденты, когда один хороший парень искренне поверил в папино творение и попытался дать им второй шанс, а в итоге ему даже «спасибо» не сказали. Нет, его, конечно помнят, извиняются. Но сейчас! Спустя две тысячи лет! Благодарю, мне гораздо ближе образ Великого Зверя и Проклятия человеческого.

Знаю я эти игры: «Добро во имя добра». С таким же успехом можно пихать свой ботинок Хаосу в задницу и поноси́ть его самым наглым образом. Занятие, конечно, веселое, но капельку опасное.

– Эй, Забелин! – Громко крикнул патологоанатом, отвлекая мою черную, демонскую суть от рефлексии и мучительных терзаний.

Между прочим, очень неудобно терзаться и рефлексировать, когда тебя раскорячило морской звездой на полу, а рядом продолжает бесноваться сумасшедший мужик в балахоне. Казалось бы, момент трагичный, а выглядит, как дешевое рыночное представление. Цирк-шапито.

– Забелин, соберись, блин, тряпка! – Снова выкрикнул патологоанатом, но тут же осекся. Решил, что с тряпкой это, наверное, слишком. Вдруг я всё-таки не умру, а обиду затаю. – Смотри сюда, Забелин. Сюда!

Кричать Степану приходилось по двум причинам.

Во-первых, беснующийся мужик принялся достаточно громко напевать песенку. Что-то из разряда: «Обманули дурака на четыре кулака!».

Сумасшедший дом, честное слово. Смертные даже приближающийся конец света ухитряются превратить в черт знает что. Неужели у кукловода не было другой кандидатуры для проведения ритуала? Хотя, с другой стороны, этого дурака точно не жаль. Помер Максим, да и хрен с ним. Расходный материал.

Во-вторых, майор Машурина продолжала ползти ко мне, рождая в моей душе оправданные опасения за её разум. При этом блондинка каждое движение зада по полу сопровождала достаточно выразительными высказываниями о папе и маме мужика в балахоне.

Я с трудом повернул голову в сторону Маркова. Сделать это было сложно. Попробуйте осуществить подобный фокус, когда вашу физиономию расплющило по полу.

Однако мои усилия стоили того.

Марков выглядел возбуждённым (надеюсь, это не мои мучения его так вдохновили) и смотрел на меня очень странно. Его глаза отчетливо косили влево. Насколько помнится, в список недостатков патологоанатома, которых у него, скажем честно, немало, столь явно выраженное физическое уродство не входило.

Я перевел взгляд на плечо Степана. Рассудил, что внезапный недуг на самом деле является намёком. Моя догадка была верной.

На плече Маркова сидел паук. Объявился, наконец. И он явно подавал мне какие-то знаки. Паук, естественно, подавал. Марков знаки подавать не мог, он только вращал глазами. Причем, глаза у него вращались так интенсивно, будто пытались сбежать от хозяина.

Я прищурился, изучая сигналы Метки. Паук то ли исполнял какой-то безумный танец, то ли форменным образом издевался. С первого взгляда так и не понять. Интересно, могло ли сумасшествие мужика в балахоне передаться остальным?

Паук по очереди задирал лапы (все восемь), прикладывал их к сердцу (хотя я совершенно не уверен, что конкретно у этого паука есть сердце), а потом вообще принялся изображать какую-то откровенную пошлость, двигая брюшко взад-вперёд.