Любовь огненного дракона

В центре фонтана возвышался тонкий, искусно вырезанный столб из чёрного камня, обвитый ажурными бронзовыми лозами и цветами, словно ожившая ветвь древнего дерева. На самой вершине болтались маленькие колокольчики из отполированного тонкого железа, подвешенные на нитях, которые колыхались даже от еле заметных волн ветра. На их концах располагались ещё несколько таких же, как и сверху. Прохладная вода мягко струилась по ступеням фонтана, разделяясь на тонкие, прозрачные ручейки, касаясь металлических звоночков.

Так и сейчас в голове Хуан-гу начали звучать тихие переливы, сравнимые с шёпотом природы. То высокие, тонкие, как серебряные капли дождя, то более глубокие, напоминающие отголоски далёкого горного эха. Хаотичная и одновременно упорядоченная мелодия непрерывно лилась по пространству.

Мужчина мог даже поклясться, что почувствовал мелкие брызги воды на своих щеках. Теперь перед глазами предстала прекрасная женщина с длинными тёмными волосами, украшенными серебром проседи. Солнце отражалось от поверхности воды и металла, прикасалось огненными зайчиками к женским щекам, рукам…

Мелодия, переплетавшаяся с бликами солнца, плавно перешла в ритмичную пульсацию. Император только успел схватиться за виски, где неистово застучало. Он приподнялся и сел на кровати, стараясь дышать как можно глубже и ровнее. В груди нарастала давящая жгучая боль, тоненькими ниточками страха разбежавшись по всему телу. Кожа горела огнём, а к горлу подкатил отвратительный ком. Голова закружилась волчком, перед глазами поплыла мутная дымка. Хуан-гу показалось, что из комнаты высосали воздух, и он отчаянно открыл рот, чтобы позвать стражу. Вместо этого император издал сдавленный глухой стон и рухнул на толстый ковёр.

Один из солдат у дверей услышал грохот и, с тревогой взглянув на напарника, постучал в тяжёлые деревянные ставни. Ответа не последовало. Молодой стражник распахнул двери и застыл на пороге: на полу перед кроватью лежал император Хуан-гу. Его синие губы устрашающим пятном темнели на белом как мел лице. Не теряя ни минуты, двое солдат разделились: один остался у комнаты, а второй побежал за придворным лекарем. Ему ещё предстояло отправить гонца с известием в «Дом леса», к Синь-ми. Дочь не простит, если не прибудет ко дворцу, чтобы находиться рядом с отцом в трудные минуты его жизни. Тем более, никто знает, сколько их ещё осталось.

Император лежал в своей постели, изредка издавая слабые стоны. Всё его тело ломило, будто после долгого боя. Подле господина сидел лекарь Устюр, отжимая марлевую повязку в чашу с холодной водой. На стоявшем рядом столике покоилась большая охапка длинных тонких игл для акупунктуры, несколько стеклянных сосудов со снадобьями. От окуривающих палочек поднимались причудливые завитки, наполняя покои ароматом мяты и хвои. Стражники стояли у входа, готовые по команде броситься исполнять поручения. По центру комнаты расхаживал советник, что-то тревожно бормоча себе под нос.

– Ничего не могу понять, – задумчиво произнёс Устюр, вытирая пот с императорского лица, – совсем недавно господин был здоров и бодр. Я бы предположил, что его недуг – отрава. Но побоюсь взять грех на душу, если вы накажете поваров, а окажется, что дело не в этом.