Мохито для изгнанника Тьмы
ОН снова вырос, будто из-под земли, а я на него налетела. И нет, это был не вчерашний лорд Паттисон, а загадочный клиент мастера – Реллингтон. В прошлый раз я, конечно, плохо его рассмотрела, но сейчас узнала почему-то сразу. Может, по подбородку или носу, или посадке головы… В общем, не знаю. Узнала и все неким шестым чувством. И даже успела разглядеть светлую щетину на том самом подбородке, и очерченную линию губ, чуть изогнутых в недовольстве. Пока собирала свертки, выпавшие у меня из рук на тротуар. Помочь мне милорд не спешил, но я после рассказов о Темных и не ждала этого. Он просто смотрел с высоты своего роста, как я копошусь у его лаковых узконосых туфель, точно та самая букашка, и молчал. И я тоже молчала, хотя, наверное, должна была извиниться. Ведь это же Темный. Перед ними нужно извиняться, даже если не виноват. Об этом же говорил мастер?
Оставался последний сверток, отлетевший дальше всех. Я нагнулась за ним, но он вдруг подскочил вверх, зависнув в воздухе. Я подняла глаза и мысленно выругалась. Лорд Паттисон. И он тоже тут как тут. Вот за что мне все это?
Итак, я оказалась практически зажата между двух Темных. Но самое интересное, они будто забыли обо мне, потому что смотрели только друг на друга.
– Марк Годвин Реллингтон, – протянул брюнет с заметным сарказмом. – Не верю своим глазам. Изгой решил показаться на людях?
– Люк Самуэль Паттисон, – в том же тоне отозвался второй. – Не верю своим ушам. Неужели бастард осмелился блеснуть умом и красноречием?
Лицо Паттисона на миг свело судорогой, но он быстро вернул себе самообладание.
– Знаешь, в чем наше различие, Реллингтон? Высшая Тьма отвернулась от тебя, но приняла меня. Мы поменялись местами, понимаешь? Ты теперь никто, а для меня открыты двери даже в королевский дворец. Уверен, в этом году ты даже не получишь от короля приглашение на праздник Черной розы. Потому что ты изгой.
– Если праздник будет испорчен твоим присутствием, то я и сам на него не явлюсь, даже если король пришлет за мной свой экипаж, – ответил Реллингтон.
Я стояла к нему спиной, поэтому не видела выражения лица, по интонации голоса прекрасно передавали его презрение и ненависть к Паттисону.
– Ты считаешь, это возможно? – Тот громко захохотал.
А я решила на свой страх и риск напомнить о себе. Вначале кашлянула, а после проговорила как можно учтивей, даже глаза потупила:
– Прошу прощения, милорды, за дерзость, но позвольте мне уйти. И… Можно я заберу свою вещь? – Я осторожно показала на сверток, так и висевший в воздухе.
– Забирай, – великодушно разрешил Паттисон, и тот сам упал мне в руки. – Могу помочь донести.
– Не стоит утруждать себя, милорд. – От страха мой голос слегка дрогнул. – Я сама справлюсь.
Тут я заметила в окне мастерской Паулу, наблюдающую за нами, хотела взглядом попросить ее о помощи, но она вдруг резко задвинула штору. А за мгновение до этого в ее глазах я уловила злость.
– Извините, милорды, но мне надо идти, – прошептала я.
И припустила. Не знаю, зачем так поступила, но ноги сами несли меня прочь. Правда, далеко я не убежала. Сразу за поворотом меня снова ждал Паттисон, вокруг которого ореолом плавал черный дым.