Служанка Его Светлости, или Как разорить герцога

Я тем временем разрезала свой старый плащ и подшила поношенный подол одежды Дина. Подала ему готовый наряд. Он с восхищением повертел вещь в руках:

– Дора! Как новый!

Нашим разговором заинтересовались несколько мужчин, судя по основательно пропылённому виду, они приехали издалека.

– Дони, – прогудел один из них басом, приблизившись к нашему месту, – может, и нам поможешь? В долгу не останемся. В пути поизносились, – указал он на драный локоть рубашки.

Растерявшись, глянула на друга, не зная какую цену просить. Парень быстро столковался с троицей мужчин и те, выложив передо мной на стол с пяток киршей, пошли в комнаты, переоделись, вынеся мне свои вещи для починки. Выходит, наше проживание в Касселе мы оправдали, настроение улучшилось, и иголка замелькала в моих пальцах привычными движениями.

Когда в зале стемнело, мы разошлись по своим комнатам, попросив Хелену разбудить нас спозаранку.

Ранним утром, когда предрассветные сумерки ещё не спешили уступить своё место пробуждающемуся солнцу, мы сидели в закрытой повозке, напомнившую мне дилижанс, виденный когда-то в кино, и уезжали прочь из Касселя, первого города, в котором удалось побывать в новом мире.

Странный дилижанс всё катил по дороге, преодолевая километр за километром. Света в крохотные окошки попадало мало, и мы почти всю дорогу дремали в потёмках, остановились только на ночь в придорожной таверне, где нам, зевающие подавальщицы, отыскали на кухне остатки ужина.

Сонные и уставшие после долгой тряски, мы улеглись спать в комнатах на несколько человек. Со мной ночевали пять женщин.

Только сон оказался здесь занятием интересным. Ночью из тюфяков выбрались клопы, и до рассвета мы, одна за другой, перетряхивали матрасы, надеясь угомонить надоедливых насекомых. Бой клопам позорно проиграли и спустились утром в общую залу, отчаянно зевая, радуясь тому, что скоро можно будет уснуть в экипаже.

На завтрак нам поставили хлеб и молоко. Я с тоской вспоминала тёплый приём Хелен и её вкусные блюда. Настроение испортилось, и даже то, что Дин успел занять мне место у окна, не радовало. Куда мне любоваться красотами, если всё тело жутко чесалось, а глаза закрывались сами собой. Так что дорога до Меглора прошла для меня как в тумане. Нас провезли по уже пустеющим улицам вечернего города и высадили на каком-то пятачке.

– Готова заплатить золотой за возможность помыться, – прокряхтела я, выбираясь с экипажа и кляня на чём свет стоит жёсткие скамьи.

– О! Я как раз знаю одно местечко, где есть отличные мыльни, только они дорого берут за ночлег, – ответил мой попутчик.

– Дин, миленький, веди меня скорей туда, – взмолилась я.

Парень подхватил наши нехитрые пожитки, и мы прошли по узенькой улочке, где, в тупичке, тепло светил фонарь под небольшим портиком, а в окнах виднелся просторный обеденный зал.

Нас встретила чопорная девица, поначалу не желая пускать и сменившая гнев на милость только тогда, когда мы заплатили сразу всю сумму за ночлег, мыльню и ужин.

Девица, конопатая, будто солнце её не просто поцеловало, а долго тискало в своих объятьях, презрительно осмотрела нашу грязную одежду и подозвала к себе мелкую девчушку.