Ты Ия. Помнить всё

– Я так не думаю, – легко произносит, его мои барахтанья не задевают. – Ты мясо ешь?

Понимаю, что зависаю.

«Очнись, блин».

Этот человек тебе потрахаться предложил в первый день знакомства, скучно ему было, сейчас, видимо, тоже. А ты сидишь тут и тупишь. Согласись еще, блин.

– Чего вы хотите?

– Тебя, – отвечает, глядя в глаза. У меня сердце долбит о грудную клетку, хочет пробить. Не вздохнуть. – Я уже говорил, возможно, тогда вышло грубовато. Мне жаль. Давай компенсирую за причинённое расстройство, заодно и подтолкну к верному решению, а то затянулось у нас. Чего бы ты хотела?

– Хочу, чтобы вы ушли, – звучит убого, сама понимаю, но это его «у нас» взрывает мой мозг до ярких искр.

– Извини, никак не получится. Ужинаю, – глазами указывает на стол. – Все чего-то хотят: тачки, путешествия, украшения. Что любишь ты? Может, квартиру? Выбирай всё, что хочешь. В пределах разумного.

Его серьезный тон заставляет меня включиться в игру. Во всяком случае, я так воспринимаю происходящее.

– В пределах разумного, это сколько? – мне становится интересно, сколько нынче можно заработать на …проституции? А то почти четвертый десяток словила, а таких мелочей не знаю.

– Ну-у-у… – Макар Викторович искривляет губы и делает вид, что задумывается. —Думаю, с миллионами двадцатью я готов расстаться.

Я на какое-то мгновение теряюсь.

«Он же шутит?»

Взаправду так не бывает, со мной так точно. Но всё, что я знаю об этом человеке, свидетельствует об обратном, такие люди о деньгах не шутят.

«Поздравляю! Тебя только что продажной назвали».

Грайворонский откидывается на спинку кресла, начинает разглядывать меня, самым что ни на есть похабным образом. В первое мгновение чувствую неловкость, опускаю глаза, рассматриваю стол.

Мне тяжело удерживать зрительный контакт, что именно послужило этому причиной: полученная травма головы или постоянное нервное напряжение – я не знаю, но факт остаётся фактом.

Страшно представить, как это выглядит со стороны. А о последствиях вообще не хочется думать. Секс ради секса никогда не интересовал, а учитывая мои особенности, может послужить катализатором.

«Ия, вы просто беседуете, а ты уже нервничаешь, куда тебе дальше продолжать такое общение?»

Беру с соседнего места полотенце и протягиваю его визави.

Макар Викторович слегка приподнимает брови, немного прищуриваясь, и, как мне кажется, наклоняет голову вправо, едва заметно. Насколько я успела его изучить, все окружающие тут же понимают: пора начать говорить, а лучше раскаиваться. Но я молчу.

– У меня уже есть, Ия, – нехотя произносит.

– Судя по тому, что я вижу, одного Вам будет недостаточно.

Всё происходящее жутко меня нервирует, но я держусь, говорить ровно пытаюсь. Гайворонский улавливает мой намек, забирает полотенце и накрывает им брюки – вторым слоем.

– Ты права, стояк становится заметен, – как ни в чем не бывало произносит он, а мне бы под землю провалиться, да поскорее.

Хочется закричать: я имела в виду, что вот-вот и слюни потекут, но понимаю, как глупо это будет выглядеть.

Из мыслей меня снова вырывает официант.