Анна Нимф

– Но кое-что я засек. Повезло.

– Что именно?

– Видишь четверку за вторым от стойки столиком?

– Угу.

Я смотрела в указанном направлении, где сидели неприметного вида типы в дешевой и несвежей одежде.

– У того, который в шляпе и с длинными волосами, на запястье кое-что имеется. Жгут. – Напарник выразительно помолчал. – От нашего медальона – черный росток под кожей.

– Что? – Чтобы сложить два и два мне не понадобилось много времени. – Продавец Грехт-куриллиса?

Могло ли нам так повезти?

– Не знаю, продавец или курьер… Очевидно, что этот мужик держал его в руках до того, как передать Доре. И медальон пустил «корень». Дерево, сформировавшись, призвало бы этого бедолагу к себе в дом…

– И съело бы.

Довершила фразу я.

– Однозначно. И этот дурак даже не подумал, что таких вещей не стоит касаться без специальных перчаток. В общем, я провожу его сегодня до дома…

– Мы?

– Нет, я. Ты пойдешь отдыхать. А я поговорю с ним по-мужски. Мне иногда хочется, знаешь ли…

Алан только на вид был душкой, легким парнем и шутником. Но иногда он умел принимать такие личины, которые даже мне не хотелось бы видеть.

– Встретимся в Бюро в девять двадцать, и я как раз успею рассказать тебе все, что узнал. Ага… И, кстати, спокойной ночи. Доедешь нормально?

– Конечно, – я тоже умела быть не пай-девочкой. Ал засобирался поспешно, потому что мужик в шляпе как раз поднялся из-за стола и щедрым жестом бросил возле своей кружки монеты. Попрощался с друзьями.

– Все, я отбыл. До завтра.

Напарник привычно чмокнул меня в щеку, обдал запахом парфюма с нотками морского бриза и почти растворился, обратился в движущееся марево. Колдун все-таки.

– До завтра. – Произнесла я тому, чей силуэт уже не различался.

(RILTIM- Sober)

Веселье ушло вместе с Аланом. Он – улыбчивый мужчина – носил его с собой вместе с коконом ощущения «в этой жизни всё легко, не переживай». Оставался стелющийся прочь от столов к холмам луг, оставалась луна, но легкость схлынула. И я под гул чужих нетрезвых голосов провалилась в печаль.

Да, пройдись Ал между столами старичком-призраком, настала бы знатная шумиха. Пошипела бы Аманта, какое-то время рассказывали бы друг другу байки посетители «Саллари», но выпивохи бы вернулись.

Пройдись между этими столами хоть раз Вэйгард – темный, тяжелый, опасный, – и посетители не вернулись бы никогда. Место превратилось бы в черную дыру, и Аманте пришлось бы арендовать новый бар.

Деймон был последним, кого хотели бы видеть многие (да что там, его не желал бы видеть никто).

Кроме меня. Прямо сейчас.

Невзирая на логику, вопящую, что мое желание было неправильным, я все равно поддавалась той предательской части, которая Райдо любила. Разве может любовь предавать, предавать самого себя? Вечный спор с рассудительной головой. Но ночь такое время, когда ты поддаешься эмоциям, и ничего с этим не поделать.

Забыв о пиве и десертах, я представляла, как вижу его фигуру – мощную, излучающую силу на расстоянии, внушающую всем страх. Шагающую в направлении меня. Он сел бы на то место, где сидел до того Алан, долго смотрел бы и молчал, вопрошая словами – «поговорим?»