Кларк и Дивижн

Выйдя из похоронного заведения, я направилась в закусочную, где должна была встретиться с Роем. Я чувствовала себя, как мокрая тряпка, вымотанной и опустошенной. Из пустынного Манзанара Чикаго выглядел далеким влекущим огоньком. Но теперь, когда мы очутились здесь, я поняла, что это был лишь мираж, греза, порождение наших отчаянных надежд.

Впрочем, то, что мама вечно твердила о сделанном деле, подтвердилось. Назначив день похорон Розы, я в самом деле ощутила удовлетворение достигнутым, несмотря на неприятный осадок от переговоров в полицейском участке и похоронном бюро. Эти чикагские конторы и впрямь меня вымотали, но зато через несколько минут я буду сидеть в ресторане, где не бывала давным-давно.

Когда я вошла туда, официант, стоявший у двери, протянул мне коробочку с шоколадным драже. Я растерялась, что мне с ней делать, и, как гусыня, застыла на месте, пока Рой не выкликнул меня из выгородки неподалеку.

– Мне дали вот это. – Я протянула ему желтую коробочку.

– Это у греков обычай такой, перед едой съесть что-нибудь сладкое.

Я протиснулась в кабинку и уселась напротив Роя. Он был при галстуке и с напомаженным коком, из которого выбились прядки волос. Не теряя времени даром, я принялась отправлять в рот одну горошинку молочного шоколада за другой. Они были лекарством, в котором я позарез нуждалась, чтобы снова стать той Аки, которую Рой знал до всех перемен.

Мы оба заказали по кофе, и после уговоров Роя, сказавшего, что он меня угощает, я добавила еще свои любимые оладьи. Те, что готовили в лагере, были такими плотными, не прожевать, я ими давилась и потому отказалась от них на целых два года.

– Что в пакете? – спросил он, когда я осторожно положила его на соседнее виниловое сиденье.

– Одежда и Розины вещи из полиции.

– Какого черта, Аки? Зачем ты таскаешь это с собой по всему Чикаго?

– Я пришла сюда прямо из полиции. И из морга. – Не хотелось переживать заново свое столкновение с дежурным Трионфо, и я решила не посвящать Роя в подробности. – Прощание послезавтра в одиннадцать. Будь добр, оповести всех, кого сможешь.

Я считала, что народу придет немного, потому что большинство занято на работе, но Рой заверил меня, что уж он-то непременно там будет.

– Ее кремируют, – объявила я, и голос мой снова дрогнул.

– И неудивительно. Ни одно хакудзинское кладбище не примет тело японца. Точно так же, как и в Лос-Анджелесе.

– Я-то думала, в Чикаго все по-другому. – Рой фыркнул в ответ, а я, помолчав, продолжила: – Мне предложили связаться с Японским обществом взаимопомощи, чтобы урну поместили в их колумбарий.

– Это на кладбище Монтроуз. Там можно оставить урну на время, не навсегда.

– Это далеко?

Тяжко думать, что Роза будет лежать бог знает где.

– Да, на севере. Один немец купил там участок прерии. Но все-таки это еще Чикаго.

– А Эванстон далеко оттуда?

– А ты что, собралась в Северо-Западный университет?

– Там живет Томи. – Рой нахмурился. – Ну, ты знаешь, Томи, бывшая соседка Розы по комнате.

– Зачем она тебе? – Голос Роя прозвучал неоправданно резко.

– Расспросить ее о Розе.