Бескрылый – Посланник бога

Казалось, он достиг пика. Цвет его лица напоминал ташкентские помидоры, и я был уверен: он вот-вот взорвётся. Я крепче сжал руль – на случай, если произойдёт что-то непредвиденное.

Впереди показалась остановка, которую перегородил старый, пыхтящий выхлопными газами «ПАЗик».

Радиостанция снова переключилась:

«ЖИР – это эпидемия, и с ней нужно бороться всеми доступными способами!» – визгливо выкрикивал из динамиков очередной голос.

Не дождавшись, пока я припаркуюсь, пассажир дёрнул ручку двери и вывалился наружу. Моя «Хонда» в припадке качнулась.

Я проводил его взглядом: он карабкался по ступенькам автобуса, тяжело дыша. И в этот момент я сгорел от стыда. Мне было неловко. Больно. Я задел его, заставил чувствовать себя униженным.

– Ты добрый поступок сделал, – заметил ангел.

Я не ответил.

Всю жизнь меня учили: если у человека лишний вес – у него проблемы. Смеяться над этим плохо. И вот теперь… лицемерие зашкаливало. Я был готов заорать на ангела, вступиться за этого мужика… И в тот момент, когда я уже набрал в лёгкие воздуха, моя щека вдруг вспыхнула от внезапной пощёчины.

– Какого?..

– Какого, какого?! – передразнил ангел. – Ты чего комедию ломаешь?! Толстяки-читатели уже от тебя отвернулись, всё, баста! Поздняк метаться! Давай-ка я тебе объясню, в чём тут золотое правило…

И он объяснял. Доходчиво объяснял.

Правда не просто колола глаза – она резала по живому. Не мешкая. Не стыдясь. Уверенная рука изрубила моё эго на части. Я чувствовал себя толстенькой рыбкой, попавшей на разделочную доску японского суши-повара. И вот нож заносится для очередного удара…

– Усёк? – небрежно бросил ангел.

Я качнул головой. Нехотя. С грустью… с презрением к лёгкости, с которой он излагал столь простые мысли.

– Так записывай. Я что, по-твоему, магнитофон с функцией повтора? Давай корябай, не жалея чернил.

Я нехотя потянулся за блокнотом и тут на заднем сиденье увидел пропитанную потом спинку. Это был овал, и пах овал соответственно.

На этот раз окно поддалось и со скрипом съехало вниз, вмиг наполнив салон запахами с улицы.

– Что уяснил?

– Что дать бы тебе в рог от лица всех людей, страдающих лишним весом.

– А ну выходи! Потанцуем как следует.

Дверь открылась, ангел вышел на улицу и, как задиристый хулиган, стал манить меня рукой.

– Выходи, борец за лишний вес. Я уделаю тебя так, что родная мать не узнает!

Я устало посмотрел на ангела. Затем перегнулся, закрыл пассажирскую дверь и отъехал.

– Вот ты, значит, как? – ангел материализовался рядом и, потянувшись за рычажком, отодвинул кресло на прежнее место. – Как пришло время отвечать за слова, так дёру дал?

– Знаешь, мне вот кажется, что во мне эмпатии и выдержки больше, чем в тебе.

– Ну да… Ты у нас святой. Ты вообще знаешь, что такое эмпатия? Разбрасываешься словами, а смысла не понимаешь. Я самый эмпатичный ангел, и сейчас я тебе докажу… Бери блокнот.

– Не могу. Я же еду.

– Припаркуйся. Куда ты вечно едешь?

Шумно выдохнув, я встал под знаком «Не парковаться».

– Следи за мыслью. Я не вкладываю в слова «толстый» или «жирдяй» зла. Это вы, люди, решили сунуть в рот кляп под названием «толерантность». Или приличие? Или воспитанность? Или всё это вместе? Или просто желание казаться «славным парнем»? Никто не любит правдорубов – их сжигают на костре. Но проходит время, и о Джордано Бруно вспоминают как о мученике за правое дело. А правое дело там, где есть правда. Так что, когда я называю толстых людей толстыми, я прав. Я не ищу уменьшительно-ласкательные слова, чтобы не задеть мягкотелую душу толстяка. Я говорю, как есть: он толстый. И если мои слова доходят до адресата, его наконец торкает, и весь ворох толерантности слетает… Ты опять не записываешь?!