Развод. Подарок для бывшего

– Привет! – веселый тон Валеры на самом деле повергает меня в шок. Когда он пришел?

– Ты? – я отбрасываю альбом, ставлю бокал на столик перед диваном и поднимаюсь во весь рост. – Как ты посмел прийти сюда?

– Вообще–то, это и моя квартира тоже. Забыла?

– Нет, не забыла. Но попрошу тебя собрать свои вещи и…

– Да–да, – Валера прерывает меня и идет в спальню, – где мой чемодан и та спортивная сумка от Адидас?

– В шкафу. На верхней полке.

Я бреду за ним и останавливаюсь в двери, смотря, как безэмоционально он сгребает вешалки в кучу и запихивает в чемодан с наклейками из совместных путешествий.

– Если ты думаешь, что мы будем разговаривать, то ошибаешься. Я все решил и мне неинтересно знать, что ты думаешь.

– Сегодня я попала в аварию. Тормоза отказали. Не хочешь спросить как я? – Я чуть–чуть заикаюсь. Чувства не скроешь и не спрячешь под замок. Но главное не наброситься на него с обвинениями и умышленном причинении вреда здоровью. Всему свое время и наказание настигнет парочку.

– Да плевать. Ты же здесь и выглядишь здоровой. Я люблю Крис и давно хотел уйти к ней, но все не досуг. Так что, не дави на жалость. Отец с матерью мировые люди, поймут, когда я им расскажу. И не маленький я, чтоб отчитываться.

Валера наполняет одеждой и сумку. Ловко дернув ручку чемодана, прикатывает его к стене неподалеку от меня, а затем берется за менее габаритную ношу. Я отхожу в сторонку, открывая ему путь к свободе, но он что–то мнется.

– Валер, так же нельзя…– касаюсь его предплечья. Оно напряжено, как и сам Валера.

– Перестань, не ной. Ненавижу нытье. Я уже всё сказал. Нас разведут быстро, имущество тоже поделим без проблем. Детей–то у нас нет.

Естественно он знает, на какие точки давить, чтобы я среагировала. Я целый год потратила на врачей, сдачу анализов и прохождение обследования, а он торчал на работе, подыскивая новые отговорки, чтобы не являться в клинку. И сейчас пытается меня уколоть? Болезненное жжение где–то в области солнечного сплетения подталкивает к тому, чтобы дать ему пощечину, но я лишь сжимаю кулаки. Сильно–сильно. До одурения.

– Я буду бороться за квартиру и наш дом. Ты получишь желаемую бумажку о разводе, но останешься ни с чем. Ясно?

– А что ты можешь? – Валера закидывает сумку на плечо. – Всё, что у тебя имеется, моя заслуга. Ты же ни одного решения без меня не приняла. Дизайнер хренов! Что? Что еще ты можешь мне сказать? А?

Ночь тянется долго. Я не сплю и под утро выгляжу как потрепанная кукла Барби. Голова болит от мыслей о не сработавших тормозах, о вчерашнем приходе мужа, о том, что я все–таки залепила ему пощечину и от того, что я снова одинока. В памяти всплывают слова известной песни: потому что три добрых года я лила слезы ручьем. У тебя нет права злиться на меня ^*

И это факт. Я лью слезы по тому, кто не стоит не единой моей слезинки. Только ничто не поможет мне залечить раны, кроме времени. Только оно способно не оставлять рубцов и стереть фантомные боли.

Кое–как поднимаю себя с постели, накидываю халат и следую на кухню, чтобы выпить крепкого кофе. Телефон, лежащий на комоде, призывно мигает. Беру аппарат и, сняв блокировку, вижу несколько пропущенных звонков от свекрови. Людмила Михайловна даже записывает аудио–сообщение. Я, конечно же, прослушиваю его и понимаю, что она в легком шоке от нашего с Валерой расставания. Видимо мой супруг, как только ушел вчера, сразу же поставил родителей в известность и не поскупился на сказки. Я не хочу ни с кем общаться и видеть тоже никого не хочу. Надо бы ей перезвонить, но нет желания. Просто нет.