Темный двойник Корсакова. Оккультный детектив
V6 мая 1881 года,
губернский город Владимир
Утро выдалось солнечным и жарким. Позавтракав в гостинице, Владимир отправился на прогулку.
Город-тезка вызывал противоречивые чувства. Ночной проезд по широкой и цивилизованной Большой Нижегородской-Московской улице (Корсаков упустил момент, когда одна незаметно перетекла в другую) оставил после себя несколько завышенные ожидания. Утром Владимир оказался обыкновенным русским городом весной – со всеми сопутствующими достоинствами и недостатками.
К достоинствам Корсаков склонен был отнести все, что касалось древнего владимирского прошлого. Дивно хороши были знаменитые Золотые ворота, стоявшие на крохотной площади там, где Большая Московская вновь меняла название и становилась Дворянской. Белокаменные, с часовенкой и зеленой крышей – в лучах весеннего солнца они смотрелись великолепно. Радовал также бульвар, проложенный по Козлову валу на юг от сооружения. Владимир выяснил, что сим садом город обязан недавно скончавшемуся купцу Боровецкому. Бульвар упирался в нарядную красную водонапорную башню. У ее подножия Корсаков остановился и с удовольствием уделил несколько минут созерцанию открывшегося вида. Владимирские улочки замысловатыми маршрутами спускались вниз, к синей ленте реки Клязьмы и лежащей за ней равнине. Глаз радовало обилие вишневых садов, которые уже понемногу зазеленели, но пока не начали цвести. Над деревьями виднелись крохотные деревянные вышки с шалашиками на верхушках. К ним тянулись веревки, на манер колокольных, унизанные досками. Сторожа, дежурившие в шалашах, высматривали птиц, норовящих поживиться в садах, и приводили в действие эту странную конструкцию. Доски начинали стучать друг о друга, треском отгоняя крылатых вредителей.
Но главной красой Владимира, конечно же, были соборы: Успенский, кафедральный, и более скромный, Дмитриевский. Между ними вполне уместно смотрелось солидное трехэтажное здание губернских присутственных мест, где заодно располагалось множество учреждений, от суда до редакции газеты. Успенский стоял на своем месте уже более семи веков, а его басовитый колокол всегда выделялся на фоне перезвона владимирских церквей. Дмитриевский, однако, понравился даже больше, своей мощью и простотой.
За собором стоял дом, где жило начальство Димы Теплова – владимирский губернатор. Корсаков признал, что устроился тот неплохо: на самом красивом холме, с видом на Клязьму и соборы. А еще чуть дальше начиналась стена, опоясывающая Рождественский монастырь – место последнего упокоения Александра Невского. Здесь и хранились мощи князя, пока по указу императора Петра их не перевезли в Александровскую лавру.
На этом приятности заканчивались. Если главная улица и создавала ощущение, что Владимир готов потягаться с Нижним Новгородом, то стоило сделать пару шагов в сторону – и гость оказывался в классическом провинциальном российском городе. Скромные здания, не слишком чистые улицы, обязательные шумные и толкучие торговые ряды с белой аркадой, да обыватели, влачащие скучное существование вдалеке от столицы. Соборы и присутственные места отделял от Большой Московской широкий и пыльный пустырь с парой куцых деревьев, напоминающий сад Блонье в родном Смоленске. До того, как за приведение его в порядок взялся губернатор. В общем, зрелище крайне унылое. Корсаков с этими уголками ознакомился крайне бегло. Ему больше пришелся по духу бульвар у Золотых ворот, где он и задержался, испив не самого дрянного кофею в садовом ресторане.